Звезды без пощады
Шрифт:
— Ира! Не стой там! Ира! — рванувшись от Лугина, вскрикнула Хитрова. И сама замерла, раскрыв рот и не сумев выдавить даже слабый звук: тонкий жгут вылетел из головной части робота и ударил Красину в живот. С противоположного борта «жука» выскочил еще один отросток, хватая дружинника, того, в кожаной куртке, который пытался вернуть Хитрову с подругой к форту.
Страх, ледяными рукавицами державший Сергея секунду назад, растворился без следа. Лугин бросился по краешку карьера в обход кафравского монстра. Надеялся перерезать чертово щупальце ножом, хотя бы как-нибудь попытаться освободить Ирину. Только до Красиной мичман не добежал. Что-то твердое ударило в солнечное сплетение, больно, словно острием лома. Тело встряхнуло электрическим разрядом и свело сумасшедшей
12
Машины, собрав человеческую жатву, уходили к биотронам. Неторопливо, тяжело: в кузовке каждой по восемь-девять переселенцев, упакованных как куски мяса в прозрачную обертку. В общем, переселились. Минуя обещанный Фаргерт, на тот свет.
В форте за стеной, разрушенной неосторожным маневром «жука», еще правила неразбериха: крики и ругань мужчин, плачь и стоны женщин. Особенно резали слух тоненькие голоса детей. Чтобы их не слышать, хотелось прижать ладони к ушам, но руки безвольно повисли. И сердце не билось, вместо него в груди бесконечное, ледяное онемение. Хитрова даже не могла разобрать, жива она или мертва. Раз стоит на ногах, не падает, наверное, жива. Только жива номинально, потому что одна из проклятых машин увозила ее душу, поймав щупальцами, одев шелестящей оберткой. Перед глазами как слайды в темном зале, появлялась то Ириша, висевшая на конце жгута в трех метрах над землей, то Серж, через минуту уложенный и завернутый рядом с телом Красиной. И все мировое время раскололось на до и после; на прекрасное многоцветное прошлое, и бессмысленное серое будущее. Светлана никогда не думала, что такое полное безразличие — ко всем следующим секундам, часам, дням — вдруг накроет ее будто крышка гроба. Осталось ждать, когда кто-нибудь забьет гвозди. И было абсолютно все равно, что случится этой ночью и завтра; приползут ли жуки-могильщики и кого они заберут следующий раз; выйдет ли когда-нибудь она из кафравского звездолета. Хитрова не плакала, она не умела плакать, какой бы страшный удар не обрушился на нее. Как-то с Иришей, еще во втором или третьем классе, они шлепнулись с поломанной качели. В кровь разбили локти, колени, и Красина рыдала во весь голос: сбежалась чуть ли не вся пятиэтажка. А Хитрова сидела на траве, размазывая по лицу кровь, и только зло усмехалась. Ирку ее усмешка довела еще больше и она, давясь всхлипами, сказала:
— Просто у тебя, Светочка, нет слез. У тебя не в порядке организм.
Наверное, так и есть. Господь не наградил ее той бесценной влагой, которой у других вымывается горе.
— Пойдемте. Не надо здесь стоять, — снова прицепился к ней дружинник, приставленный Гудвесом. Второго телохранителя, вернее надзирателя увез тот же робот, что забрал Ирину и Лугина.
Хитрова повернулась, задержав взгляд на лице паренька, покрытом на скулах и подбородке редкой щетинкой.
— А то что? — холодно спросила она.
— Василий Григорьевич недоволен будет, — пояснил тот.
— Это кто такой? — Светлана, сунув руки в карманы, нахмурилась
— Как кто? — опешил дружинник. — Зам главы администрации, — и тише добавил. — Гудвес наш.
— Ну конечно. Гудвес… Почти вошебник Гудвин. Шарлатан, державший в страхе глупышей Изумрудного города. И вы все здесь глупыши… глупыши… Маленькие безвольные куклы… Куда идти?
Они направились к форту, пропуская вперед поредевшую группу штрафников. Ветер, всегда ходивший по площади кругом, стал резче и холоднее. Или так казалось:
За так называемыми воротами — проемом в стене, завешенном маскировочной сеткой — они свернули направо, прошли между кучи барахла и штабеля строительных блоков.
— Нахрена ее привел? — Перец уставился на Хитрову, потом на дружинника.
Тот растерялся, открывая рот для ответа.
— Я попросил, — сказал Гудвес. — Пусть здесь побудет.
Влад махнул рукой и склонился над исчерченными фломастерами и шариковой ручкой листками.
— Получается, что они появляются отсюда и сюда же уходят, — продолжил мужчина с желтоватым, вытянутым лицом, облаченный в камуфляж. — Только два возможных хода, других вариантов нет, — он ткнул карандашом в план пещеры, отмечая центральную область биотронов.
— Что скажешь, Корж? — Перец покосился на стоявшего рядом с Гудвесом дружинника.
— Были мы там. Место темное, никакой растительности, нихрена ничего, — сказал за него, закуривая, паренек в нейлоновой куртке. — Стена гладкая, затянутая чем-то вроде паутины. Ну не паутина, а какие-то волокна что ли, сплетаются в спиральку. А может и не волокна. Не знаю, как объяснить. На люк в нормальном понимании не похоже, хотя как знать.
— Но другого места нет, — заметил Корж. — Все уже облазили. Складывая вместе результаты разведгрупп, только здесь, — он нажал карандашом на место, отмеченное на карте.
— Проход там неширокий, метров пять, — Гудвес прищурил покрасневшие глаза, сердито сидевшие над его утиным носом. — Слушай, Влад, может его взорвать к гребаной матери? У нас тротила три кило. Дыры в стенах проковырять, закладку и е. нуть как следует!
Перец неуверенно качнул головой.
— Такую дрянь, — он постучал пальцем по пенолитовому блоку, — тротилом не особо возьмешь. Это тебе не порода. Вязкая фигня. А рисковать нашим зарядом… Хотя можно попробовать один брикет.
— Извини, Влад, допустим, получится. Будет какое-то обрушение и завал. Что дальше? — Корж, покусывая фильтр, затянулся. — Думаете, кафры нас оставят? Да они за пять минут уберут куски стены и пустят еще больше «жуков».
— Другие предложения есть? — Василий Григорьевич, который Гудвес, заскрипел своей кожанкой. — Или мы будем сидеть и ждать как лохи, пока эта сволота и нас заберет? Нет?
Корж под его неласковым взглядом поежился и не рискнул возразить. Дурак этот Вася, чего с ним спорить. И Перец не всегда бывает умным. Ох, доведут они Нововладимирск до большой, во всю ширь беды: сейчас кафры хоть по полсотни человек увозят, а пойди на открытую конфронтацию, так умертвят разом всех. Никто не знает, что у них в голове и на что способны. Одно слово: инопланетяне, что по-русски не любезней бесов.
— А у меня есть. Грузовики надо искать, — продолжил Гудвес. — Военные загнали с той стороны минимум шесть машин. Это только из того, про что капитан разбазарил. Не могли же они сквозь землю провалиться. Будут грузовики, и повоюем тогда. Взорвем звездолет к е…й матери!
— Эй, ты аккуратнее с планами, — хмыкнул Перец. — Весь звездолет как бы не надо. Грузовики, оно, конечно, неплохо бы. Но еще более требуется достать живого кафра. Хотя бы на нормальный разговор с ними выйти: чего эти скоты хотят. И это, — он повернулся к Светлане, — все-таки не надо ей здесь, Вась. Отошли нахрен. Не танцы с бабами на повестке дня.
Гудвес неохотно распорядился, и дружинник, сопровождавший Хитрову к форту, повел ее к жилой зоне. Куда-то к началу проспекта, к бурым столбам, огороженным веревками и брезентом, светящимися у верхушек словно маяки в угрюмом море с рифами пенолита.
За провожатым Света прошла под низкой аркой на площадку с шестью палатками, жавшимися друг к дружке боками, и брезентовым тентом над раскладным столиком. Полный идиотизм: будто в пещерном городе шли дожди или солнце пекло макушку.
— Здесь, пожалуйста, дожидайтесь. Палатка полностью ваша, — дружинник указал на брезентовый домик, приютившийся у шишковатого основания столба.