Звезды большого футбола
Шрифт:
— У меня был метод. Я пристально смотрел в глаза бьющему и слегка улыбался. Насквозь, дескать, вижу твои замыслы. Если тот глаза опускал — значит, дрогнул, теперь ему не до точности.
— Часто тебе удавался такой гипноз?
— Не часто, но бывало.
— Ты перенял это у Жмелькова?
— Нет, у того был другой прием. Владислав слегка отступал к сетке и одновременно с ударом делал шаг вперед. И бьющего этим смущал, и прыжок получался не с места, а с ходу.
Дальше разговор пошел о том, почему ФИФА все больше отбирает права у вратарей. Запретили вначале двигаться до удара; потом не разрешили движения
Алексей Иванович польщен.
— Так-то оно так, — говорит он, — но, как все красивые дети, доставляем мы своей матушке ФИФА хлопоты.
И ведь верно. Позволь вратарям отражать много пенальти, рухнет на пути к грубости самая надежная преграда. И ФИФА постепенно лишает вратарей равноправия в схватке. Вот почему вратарь прикован к месту, как Прометей к скале.
Не то было пятьдесят лет назад. Во второй команде РГО (Русское гимнастическое общество), где я тогда подвизался, играл лихой вратарь Никольский. Он отражал пенальти так: свисток — наш вратарь стремительно мчит на форварда. Тот впопыхах бьет, и чаще всего в Никольского.
Не особенно боялись тогда наши защитники грубить: каждый второй пенальти Никольский отражал.
Работал он в уголовном розыске, приходил на стадион с оружием. Револьвер в раздевалке оставлять опасался и на глазах противников заботливо укладывал его в угол своих ворот. При теперешних капроновых сетках это была бы ненадежная кладовая, но тогда ворота были затянуты металлической кольчугой, она гулко звенела от каждого хорошего удара, и через нее не мог пробраться ни один пронырливый мальчишка. Ребятня тогда облепляла сетку, как мухи липучку.
Что же помогает вратарям отражать пенальти-кик даже сейчас, когда их заставили неподвижно стоять против бьющего?
— Скажи, Алексей Иванович, — докапывался я до корня в разговоре с Леонтьевым, — а ты не становился тогда фаталистом: чему, мол, быть, того не миновать? Или сидел в тебе бес сопротивления?
— Всегда рассчитывал только на свою спортивную злость. В душе не копался. Ну, вы же знаете, в воротах я всегда был зол, будто камышовый кот. Это здорово помогало...
По-другому свое душевное состояние описывал мне Всеволод Виноградов, в свое время отличный вратарь команды московского «Торпедо». Свои ворота казались ему необъятными. Поддерживало уверенность лишь убеждение, что тому, кто бьет, эти же ворота чудятся маленькой калиткой.
Владас Тучкус («Спартак»), с которого можно было смело лепить Давида, на тренировках сам много бил пенальти. Он утверждал, что преследует две цели: первая — знать психологию бьющих и второе — самому хотелось стать пенальтистом. Каждому приятно забить гол. И Владасу иногда доверяли одиннадцатиметровые в играх. Его мечтой было в одном решающем матче вначале отразить пенальти-кик в свои ворота, а потом забить победный гол с одиннадцатиметрового в чужие. Порознь он этого добивался, но сделать дубль в одной игре ему не пришлось.
Интересно, что только вратари могут мечтать об этом. Ни одному полевому игроку не под силу всерьез рассчитывать отразить пенальти. Эта двойственная роль очень трудна. Вот какой любопытный эпизод произошел с вратарем-пенальтистом.
Играли в Вешняках под Москвой. Пенальти в чужие ворота отправился бить вратарь. Нанес удар, но голкипер противника отбил, и сразу мячом завладел его хавбек. Последовала передача вперед крайнему нападающему. За ним погнались защитники, а злополучный вратарь, смазавший пенальти, по прямой кинулся к своим штангам. Преследуемый форвард ударил по пустым воротам. Как сейчас помню, погода была мокрая, вратарь догнал мяч на самой линии ворот, но так устал, пробежав во весь дух почти сто метров, что прямо с мячом въехал по грязи в свой дом.
Так пенальти, назначенный в одну сторону, окончился голом в другую.
Да, сильно шагнуло вперед вратарское искусство. Глядя на теперешних вратарей, невольно приравниваешь их к выдающимся артистам цирка. В тридцатых годах знаменитый австрийский вратарь Хиден после конфликта с ФИФА выступал в цирке. Номер его был прост. На арене устанавливали футбольные ворота, и каждому предоставлялось право забить Хидену пенальти. Охотников набиралось столько, что, дай волю, весь вечер на арене только играли бы в футбол. Ходили слухи, что Хиден несколько сократил размеры ворот, но все равно номер пользовался неслыханным успехом. Хиден объездил с ним всю Европу, и счастливцев, забивших ему мяч, иногда за все представление не оказывалось.
На поле, конечно, не то, что в цирке. Что ни говори, здесь ответственность больше.
Когда я спросил вратаря олимпийской сборной Владимира Лисицына, что он прежде всего делает перед одиннадцатиметровым, он ответил:
— Готовлюсь без страха сразиться. Мне терять нечего. Да еще прошу оставить без советов...
Ох, уж эти советы! Вратарь не играет на подсказках. Ему нельзя кричать: «Выбегай!.. Отступай!.. Выбивай!..» Каждый его поступок исходит от него самого, направляется собственной интуицией и порывом.
Вы крикнули своему партнеру защитнику: «Нападай!» Он напал и промахнулся. Тогда вы сами или ваш другой партнер, третий пришли на помощь и исправили положение. Но если вратарь ошибся, никто и ничто ему не поможет.
Я видел тренеров, которые, устроившись сзади ворот, командовали своими вратарями. Видел я и печальные последствия такого вмешательства. Помню, как подсказка даже умного и опытного наставника привела к потере почетного приза.
Осенью 1938 года «Спартак» приехал на полуфинал кубка в Ленинград. Его противником была отличная тогда команда местного «Динамо». В этой встрече мог определиться город, который будет владеть кубком, потому что другой участник финальной встречи уже был известен — ленинградский «Электрик».
На 89-й минуте счет был 0:0. Динамовец Киселев выбил руками мяч, летевший в пустые ворота. Пенальти был бесспорным. И вот Георгий Глазков один на один с динамовским вратарем Лихвинцевым. Вдруг со скамейки сзади ворот слышится спокойный, чуть ироничный голос тренера:
— Держи под правую руку, он бьет только туда.
Эти слова ясно слышат и вратарь, и Георгий Глазков, и все игроки, выстроившиеся за пределами штрафной площадки.
Жорж и правда всегда бил под правую руку вратарю. Лихвинцев сам отлично знал это.