Звезды Эгера

Гардони Геза

С другой стороны, точно эхо, зазвучал голос Золтаи:

— Если мы отгоним их сейчас, они больше не пойдут на приступ.

— Огонь! Огонь! — послышалось с другого конца.

Продев шесты в ушки котлов, женщины таскали на стены расплавленный свинец, кипящее масло и кипяток.

Тетушка Ваш взбежала на стену с большой лопатой раскаленных углей и высыпала их на турок. Но лопата тут же выпала у нее из рук: камень, отбитый ядром, ударил ее по виску. Она привалилась спиной к столбу и упала.

К ней

наклонилась другая, дородная и вся измазанная копотью женщина. Она сразу поняла, что тетушка Ваш испустила дух, и приметила камень, который лежал у тела погибшей. Схватила его, кинулась к стене. И тут попала ей в грудь пуля. Женщина упала.

— Мама! — пронзительно крикнула девушка в красной юбке.

Но не припала к материнской груди, а сперва подняла камень, который уронила мать, и швырнула вниз, туда, куда убитая хотела бросить его.

Камень сразил двух турок. Увидев это, девушка подбежала к матери, обняла ее и с плачем потащила вниз по ступенькам помоста.

Внизу в клубах дыма приближался к стене отряд с черепаховыми щитами. Акынджи не были видны под щитами. Они шли, тесно прижавшись друг к Другу.

— Витязи, берегитесь! — предостерегающе крикнул Гергей.

— Воды! Огня! — заорал Золтаи. — Туда, туда! Они и без лестниц карабкаются по стене!

Из шанцев поднялся покрытый железом навес. Четыре пиада побежали с ним к стене. Турки, стоявшие на лестницах, схватили навес и прикрылись им. Затем последовали остальные навесы. Все они были обиты железом, которое защитники крепости не могли сдернуть кирками.

— Кипятку давайте! — крикнул Гергей, обернувшись. — Да побольше!

Эва подскочила и надела ему на голову шлем.

— Спасибо, Балаж! — сказал Гергей. — Тебя Добо прислал?

Эва не ответила. Помчалась вниз с башни за кипятком.

— Кипятку! Женщины, кипятку! — кричал Гергей во все горло.

Покрытые железом навесы выстроились в ряд. Под них прыгнули стенолазы. Иные из них были без шлемов и полуголые; пот так и катился с них градом. Они выбросили все оружие, и только кривая острая сабля, прикрепленная ременной петлей к запястью, висела у каждого на руке.

Выстроившиеся в ряд навесы образовали широкую железную крышу. Некоторые аги спрятались под нее. Перескочил через ров и Дервиш-бей, неся бунчук с полумесяцем.

Когда Эва вернулась, чтобы встать рядом с Гергеем, она ничего не видела сквозь пелену дыма, кроме длинных, извивающихся языков багрового пламени и сверкающих сабель.

— Аллах! Аллах!

«Бум! Бум! Бум!» — грохотали крепостные пушки.

Дым еще больше сгустился, но внезапно взлетел вверх, точно собранный волнами белый полог кровати. И тогда стало ясно видно, как, сверкая, поднимаются кверху клинки турецких сабель и поворачиваются книзу острия венгерских пик.

— Воды! Воды! — кричал Гергей.

Снизу поднималась железная крыша. Со стены падали огромные камни. Железная крыша расступилась, поглотила камни, потом соединилась вновь.

— Кипятку! — заорал Золтаи, подбежав к краю стены.

Увидев Золтаи, Гергей бросился вниз, к пушке.

Древесная смола уже стояла там в открытой бочке.

Гергей повалил бочку и обратился к пушкарям:

— Заложите смолу поверх пороха! Припыживайте заряд полегче! Засовывайте смолы сколько влезет! Заколачивайте посильнее, чтобы куски превратились в порошок!

В тот же миг со стены полилась кипящая вода.

Куда не попали камни, проникла вода. Навесы вдруг закачались и разъединились. Турки с воплями «Эй ва!», «Медед!» выскочили из-под них.

Но на стене их все еще оставалось много. Гергей выстрелил по ним из мортиры. И все-таки турок не убывало. Тогда он понесся на них с шестом.

— Гергей! — послышался крик Пете.

— Я здесь! — хрипло ответил Гергей.

— Пятьдесят человек привел тебе. Хватит этого?

— Веди сколько есть! Внизу вели жечь костры, и пусть тащат наверх кипяток.

Дым от нового залпа турецких ружей смешался с дымом мортир и на мгновение окутал стену. Стенолазы воспользовались этим и вновь облепили лестницы.

Гергей помчался обратно к пушке.

— Заряжена? — спросил он.

— Заряжена, — ответил старший Гашпар Кочиш.

— Огонь!

Пушка выстрелила, выбросив сноп пламени.

Древесная смола низверглась книзу двадцатисаженной огненной струей. Со стены соскочили даже те турки, которых только коснулась взрывная волна.

Раздались гневные крики ясаулов и офицеров.

С башни ясно было видно, как турки бегут от стен. Асабы, пиады, мюсселлемы, дэли, сипахи, гуребы, акынджи — все вперемежку в ужасе бежали к шанцам. Кто тряс рукой, кто ногой. Обагренные кровью, рассвирепевшие, они были не похожи на людей. Ясаулам и агам удалось их задержать только громкими криками. Беглецов гнали обратно уже не плетьми, а саблями.

— Герои, за мной! — завопил Дервиш-бей.

Израненных турок снова охватило воодушевление. Окровавленные, с пеной бешенства на губах, схватили они штурмовые лестницы и помчались прямо на ту стену, где стояли венгерские пушки.

Впереди несся Дервиш-бей. Белая его хламида покраснела от крови. Сжав в зубах драгоценный бунчук, он взбирался наверх без щита.

По соседней лестнице впереди всех поднимался ага — огромный детина, сущий великан. Чалма на нем была величиной с гнездо аиста, а сабля — с широкую секиру палача.

Гергей оглянулся и вновь увидел рядом с собой оруженосца. Напрягая все силы, тот как раз поднимал огромный камень. Поднял его и швырнул вниз.

— Балаж, — топнул Гергей ногой, — уходи отсюда!