Звезды на крыльях (сборник)
Шрифт:
– Здравствуйте, товарищ летчик!
– сказал подошедший.
– Это вы летали над Турецким валом?
– Здравствуйте, товарищ командующий! Над перешейком сейчас каждый день летают.
– Это верно. Но я имею в виду первое ноября, самолет-разведчик, время около десяти часов утра…
– Тогда мы, красвоенлет Киш и я.
– Ну, поздравляю, товарищ Добров, смелый полет, - собеседник дружелюбно улыбнулся и сел на табуретку.
– Мы с земли наблюдали, как самолет взяли в сетку врангелевские орудия. Страшно за вас было. А вам?
Вся крепко сколоченная фигура Фрунзе, открытое лицо с густыми русыми усами и глубоким взглядом серых глаз дышали
– Видите ли, во время работы об этом думать некогда. Больше боялся, что из-за тумана съемка не получится. Может, один экипаж погибнет - тысячи бойцов спасет. Тех, которым надо штурмовать…
На лице Фрунзе промелькнуло выражение неловкости. Он спросил с особой многозначительностью:
– Выходит, раз нужно, то и жизни не жалко?
– Нет, жить очень хочется. Но когда в полет идешь, не об этом думаешь.
Командующий задумчиво помолчал и попросил:
– Расскажите, что видели, товарищ Добров.
Летнаб обстоятельно рассказал о системе Перекопских сооружений, подкрепляя слова объяснением по фотопланшету. Хотя часть снимков была мутной из-за тумана, прикрывшего землю, но они говорили лучше, чем [172] любые слова. Контурная линия Турецкого вала со рвом перед ним, резко очерченные нити окопов, батареи на огневой позиции выделялись отчетливо. М. В. Фрунзе особенно внимательно расспрашивал об укреплениях Литовского полуострова и сивашского берега. Потом спросил:
– Значит, вы уверены, что Перекоп - Сиваш - Чонгар составляют общую непрерывную сеть позиций?
– Да, это так.
– Ну, а где укрепления наиболее слабы?
– На побережье Сиваша, - ответил Добров.
– Да и правильно: через него не переберешься. Даже с самолета видна бурая вязкая топь по берегам. Гнилое море!
– И весь берег такой?
– спросил Фрунзе. На его высоком лбу обозначилась глубокая морщина.
В памяти Доброва всплыла болотистая береговая полоса и вдруг резко обозначился сапожок Литовского полуострова. Летнаб вспомнил, что еще в воздухе думал о нем, как о единственно возможном месте для посадки самолета. И он рассказал об этом командующему. Тот довольно улыбнулся:
– Хорошая у вас память, товарищ Добров, правильно вы говорите. То же самое утверждают здешние крестьяне, с детства знающие эти места.
Фрунзе встал. Серые чистые глаза смотрели на Петра Доброва внимательно и тепло:
– Спасибо, товарищ. Смелый вы полет совершили. И с большой пользой для дела.
Командующий ушел. А Добрев все еще думал о нем: «Какой талантливый и энергичный человек».
В этот момент к столу подошел штабной работник и попросил:
– Вы уж быстрее доделывайте донесение. Товарищу Фрунзе оно очень необходимо…
* * *
Еще в октябре, когда 1-я Конная армия громила отступавшие белые дивизии, «правитель юга России» произвел инспекцию подготовленных для обороны позиций. Вот что писал об этом сам Врангель:
«Я осмотрел укрепления Перекопа и нашел, что для защиты Крыма сделано все, что только в силах человеческих». [173]
Белогвардейские, а за ними и иностранные газеты, захлебываясь от восторга, кричали:
«…Это почти второй Верден. Непроходимая сеть проволочных заграждений… Глубокие окопы. Бетонированные блиндажи… Тяжелая артиллерия. Подъездные пути. Неприступный вал… Стена смерти… Гибралтар на суше».
В самом деле, узкое Перекопское
Сивашский берег, Чонгарский полуостров и Арабатская стрелка также оборонялись врангелевскими частями. Со стороны Азовского моря вход в Крым прикрывался белогвардейской флотилией.
* * *
…С моря дул пронизывающий ветер. Находясь под открытым небом, красноармейцы думали об одном: «Прикончить «черного барона» до зимы!»
Фрунзе объехал всю линию фронта. Своими глазами смотрел и на Турецкий вал, и на прикрученные проволокой [174] подошвы красноармейских ботинок. Сидел в окопах и разговаривал с бойцами. Беседовал с жителями присивашских деревень и советовался по телеграфу с Владимиром Ильичем Лениным.
И принимается смелое решение: форсировать Гнилое море, зайти в тыл укреплений противника.
Это единственный реальный путь в Крым…
Тревожно пробегали дни подготовки к штурму.
– Что творится по ту сторону линии фронта?
На этот вопрос товарища Фрунзе могла ответить только авиация. И, как на зло, небо стало непогожим, земля курилась туманом. По обычным нормам летать было нельзя. Но летчики-коммунисты сделали невозможное возможным: они продолжали разведывательные полеты, подробно докладывая о всех передвижениях и оборонительных мероприятиях врага. Больше всех в дни перед штурмом летал Василий Федорович Вишняков, тот, который босиком пришел на аэродром в начале гражданской войны. Я уже писал о его изумительной технике пилотирования. Когда командующему фронтом понадобились сведения о противнике, а серая, непроглядная мгла заполнила воздух, Вишняков на деле показал, что значит настоящее летное мастерство, помноженное на мужество.
Вот что сообщал он 3 ноября, когда из-за отсутствия видимости никто, кроме него, не смог долететь до Турецкого вала:
«Продолжительность полета 2 часа 10 м. С обеих сторон вала замечены большие скопления людей… производят работы. По самому валу ездят повозки, общее число до 400 и до 2000 людей… западнее дороги Перекоп - Армянский Базар стоят кавалерийские лошади до 600-700.
…Перекопский залив и Сиваш сплошь покрыты льдом. Ввиду сильного мороза и мглы трудно было производить разведку…»