Звезды южного неба
Шрифт:
— Я попробую дать ему английскую соль, — сказала Эстелла.
— Вряд ли это поможет при такой сильной боли, — сказал Марти. — Не могу поверить, что это случилось. Наверняка его кто-то отравил.
— Неужели люди на такое способны? — спросила Эстелла.
— Тогда как еще вы объясните его состояние? — буквально заорал на нее Марти.
— Марти, прошлой ночью вас не было с ним всего несколько минут. И как раз в это время я вернулась домой из лагеря аборигенов с больной собакой. Получается, конь оставался один совсем недолго.
— Значит, кому-то хватило и нескольких минут, — огрызнулся Марти.
— Эстелла в этом не виновата, — сказал Мерфи, но Марти был слишком зол, чтобы мыслить логично.
— Попробую дать ему соль, — сказала Эстелла.
Марти покачал головой.
— В этом году он уже не будет участвовать в скачках…
Эстелла чувствовала, что ее сердце буквально разрывается на части при виде того, как расстроился Марти. Она так переживала за него, что совсем забыла о собственных чувствах. Сквозь слезы она смотрела, как он пошел прочь.
— Это не ваша вина, Эстелла, — сказала Мерфи. — Для Звездочета вы сделали все, что могли.
— В эти последние недели Марти ходил таким счастливым, — проговорила Эстелла. — И почему такое могло случиться?
Мерфи пожал плечами.
— Пойду скажу букмекерам, чтобы вычеркнули Звездочета из списка участников скачек.
Эстелла пошла в дом, чтобы смешать английскую соль с водой, затем перелила смесь в клизму и влила Звездочету приличную порцию. Она стала ждать результата, но его не было. Она поняла, что ему нужно намного более действенное средство, чтобы промыть желудок.
В двенадцать часов вернулся Марти.
— Ну, как Звездочет? — спросил он.
Эстелла видела, что Марти еще продолжал надеяться, но скачки должны были начаться в два часа, поэтому Звездочет в них участвовать уже точно не будет.
— Боюсь, что лучше ему не стало, — ответила она. — Звездочет освободился от небольшого количества газов, но это ему почти не помогло. А как вы?
Марти пожал плечами.
— Клем Мазгров только что сказал мне в лицо, что я струсил и решил не участвовать в скачках. И, кажется, большинство горожан тоже так думают.
— Но это же смешно! — воскликнула Эстелла. — Любой, кто знает, с каким нетерпением вы ждали скачек, не поверит в эту ерунду.
— Они просто расстроились, — сказал Марти, вздыхая.
— Вы ведь вините меня, да, Марти? — она была уверена, что так оно и было, поэтому должна была это спросить.
— Конечно, нет, — ответил Марти, но его голос прозвучал совсем неубедительно. — Как вы могли такое подумать?
Ей не хотелось напоминать ему, что десять минут назад он практически это и говорил. В любом случае, это не имело значения, потому что она во всем винила себя.
— Мне нужно было лучше заботиться о Звездочете, — сказала Эстелла, чувствуя, как ее глаза снова наполняются слезами.
— Я оставил его одного. Поэтому, если кто и виноват, то только я. Не обращайте внимания на то, что я говорил с самого начала. Я просто выпускал пар. Вы проделали чудесную работу, Эстелла. Ну, а что касается скачек, то ведь они проводятся не последний раз… — Марти пошел прочь, но Эстелла видела, что он буквально раздавлен случившимся, и очень ему сочувствовала. Вдруг она разрыдалась. Все напряжение последних недель выплескивалось из нее бурным потоком эмоций.
— Почему ты так расстраиваться? — спросила ее Мэй. Из-за ужасного похмелья она проспала все утро.
Эстелла подняла мокрое от слез лицо.
— У Звездочета колики, — сказала она, вытирая слезы. — Он не сможет участвовать в скачках.
Мэй не знала, что такое колики, но внимательно посмотрела на коня, который лежал на земле, закатив глаза от боли.
— А ты не можешь помогать ему?
— Я уже перепробовала все, что знаю. А вы, Мэй, не знаете средства от боли в животе?
Эстелла понимала, что Звездочет уже не сможет участвовать в скачках, но ради того, чтобы избавить его от боли, была готова пойти на все.
Мэй снова посмотрела на коня.
— Мой средство не для лошадь.
— Оно необязательно должно быть специально для лошадей. Лишь бы помогло ему избавиться от боли в животе.
Аборигенка не могла точно вспомнить, что случилось прошлым вечером, но была уверена, что Эстелла спасла Бинни от чего-то совершенно ужасного.
— Пожалуйста, Мэй, я просто в отчаянии. Вы как-то рассказывали мне о средстве от боли в животе. Пожалуйста, приготовьте его.
И хотя после вчерашнего, Мэй еще очень плохо соображала, она отправилась в буш, чтобы разыскать все, что было нужно.
Мэй приготовила настойку из нескольких ингредиентов, и Эстелла заставила Звездочета ее выпить.
Эстелла попросила Мэй сделать эту смесь намного крепче, чем обычно, потому что она нужна была для лошади, и уже меньше чем через час Звездочет поднялся на ноги, и Эстелла стала водить его по двору. Она слышала, как с ипподрома доносились крики толпы, но старалась их не замечать и сосредоточилась на лечении Звездочета. К четырем часам он поднял хвост и оставил на земле огромное количество навоза, имевшего странный, немного фиолетовый цвет. Кроме того, у него вышло много газов. Эстелла подумала, что облегчению, появившемуся на его морде, не было цены, и не знала, как отблагодарить Мэй.
А Мэй решила, что вернула свой долг Эстелле.
Эстелла послала Бинни за Марти. Когда Марти подходил к стойлу, она заметила, что он был бледен как полотно. Не веря своим глазам, он смотрел на Звездочета.
— Честно говоря, Эстелла, я уже подумал, что… — проговорил он, вытирая пот со лба. Он действительно решил, что случилось самое худшее.
— Извините, что испугала вас, Марти, но мне хотелось, чтобы вы сами увидели, что Звездочету стало намного лучше. Из него вышло все, что мучило его.