Звонкий ветер странствий
Шрифт:
– Ну, помню.
– Вот, тебе – и ну! – неожиданно разозлилась супруга. – Ты, Саша, тогда вскочил и Илюшкин камзол набросил на огонь, а, заодно, и на фонарь. Всё потухло, вокруг стало очень темно и страшно. Помнишь?
– Конечно же, помню! Но, что с того?
– А то, что в самый последний момент, прежде чем окончательно навалилась темнота, я краем глаза заметила, как эта Наоми указательным пальчиком ткнула Илье Солеву вот сюда, – Санька осторожно коснулась своей стройной шеи там, где проходила сонная артерия.
– Никогда не показывай на себе! – машинально отдёрнул Егор жену и закашлялся…
Машинально? Да нет, в эту примету – он верил искренне. Вернее, даже не верил, а железобетонно знал, что она работает – независимо от веры, или, там, от неверия… В 2006-ом
Откашлявшись, Егор привёл сильный встречный контраргумент:
– А чего же она – уже третьи сутки подряд – истуканом сидит возле мёртвого Солева, горько рыдает и безостановочно что-то шепчет, кланяясь при этом, как натуральный Ванька-встанька? – чуть не ляпнул: – «Прямо как ты…».
– Притворяется, наверное, гадина коварная! Чтобы снять с себя все подозрения! – отпарировала Санька, но тут же, вспомнив о неизвестной судьбе близняшек, снова завела свою бесконечную пластинку: – Петенька, Катенька, где вы сейчас? Живые ли? Сперва, вот, Шурочка пропал…
«Какие же вы, Меньшиковы, недоверчивые и подозрительные ребята!», – искренне удивился внутренний голос. – «Ну, ты, братец, ещё ладно. Начитался в двадцать первом веке заумных и гадких детективных романов, вот, тебе в голову и лезет всякая глупая чушь. Но, Санька-то? У неё, откуда, взялась эта нездоровая подозрительность? Ладно, давай вместе рассуждать… Предположим – только на минутку – что Сашенция полностью права, и именно эта странная японская гейша отправила Илью Солева на тот свет… А, что такого? Японка – как-никак! Значит, чисто теоретически, она может владеть разными хитрыми приёмами из бесконечного арсенала восточных единоборств… Только, вот, зачем – она убила Солева? То есть, могла его убить? Допустим, Наоми боялась, что Илья придёт в себя и расскажет тебе, братец, нечто… Что – расскажет? А, допустим, о содержимом тайной кожаной сумки. Помнишь, ты же сам Илье давал понять, что очень интересуешься данным вопросом? Вот, то-то же! Допустим, что Солев тайком заглянул в сумочку и обнаружил там… Ну, например, бесценную чёрную жемчужину – размером с куриное яйцо. Или голубой алмаз, который потянет на сотню-другую карат… Почему бы и нет? Вполне жизненная версия! Наоми застала его за этим делом, подумала, что он самый обычный вор, и… Что – и? Ну, не знаю! Может, в горячке дала Илье по башке тяжёлым табуретом, а потом что-то там нахимичила с его раной, чтобы началось заражение крови… Надо будет – при первой же оказии – тщательно обыскать эту кожаную тару, предназначенную для хранения всяких загадочных тайн и изощрённых загадок. Ладно, с этим всё – в первом приближении – более или менее понятно. Вернее, совсем ничего и не ясно, но имеется реальная возможность – потом прояснить… А, вот, семейство Солевых. Старшего брата какие-то непонятные гады зарезали в крохотном немецком городке, младшего беглые стрельцы запытали – до самой смерти – в балтийских жёлтых дюнах, теперь, вот, пришла очередь среднего… Да, в откровенно-недобрый час все они повстречались с тобой, братец… Надо бы узнать – может, в России у них старики-родители остались? Если что, то и помочь надо будет чем-нибудь. Деньгами, например…».
Он проснулся с чётким пониманием, что что-то ни так. Проснулся и после этого ещё целую минуту пролежал с закрытыми глазами, насторожённо и старательно прислушиваясь к ощущениям.
«Чёрт меня побери! Просто непривычно тихо вокруг!», – первым прозрел сообразительный внутренний голос. – «И качка почти не ощущается… Подъём, братец! Подъём! Форверст! Закончился, наконец-таки, штормяга…».
Егор проворно вскочил на ноги и огляделся. Полутёмное помещение кают-компании «Луизы», тусклый свет двух масляных фонарей, развешанных на противоположных стенах. В самом дальнем углу, всё также сидя на полу и уткнувшись лицом в колени, крепко спала Санька. На соседних койках мирно посапывали-похрапывали Ерик Шлиппенбах и рыжебородый помощник капитана бригантины, чью длинную шведскую фамилию Егор так и не запомнил.
На палубе его встретили беззаботные и ласковые солнечные лучи, тёплый ветерок нежно коснулся давно небритых щёк. Синее безоблачное небо, далёкий аромат дыма – от походного костра…
«Откуда здесь, братец, походный костёр?», – тут же запаниковал внутренний голос. – «Может быть, пожар? Неужели, горим?».
Егор по короткой лесенке вбежал на капитанский помост, коротко и радостно кивнув головой Фруде Шлиппенбаху, стоящему у корабельного штурвала. Но спрашивать ничего не стал, а вытащил из-за голенища сапога подзорную трубу и жадно приник правым глазом к окуляру, напряжённо всматриваясь в светло-сиреневые морские дали. Рука плавно перемещала оптический прибор, а невыдержанный внутренний голос, потрясённый увиденным, разразился целым потоком удивлённых междометий…
С правого борта хорошо просматривался бесконечно-длинный и неправдоподобно-изумрудный берег, а прямо за кормой бригантины весь горизонт был окутан густым, серо-белёсым дымом.
– Где мы сейчас находимся, шкипер? – спросил Егор.
– Я думаю, что справа по борту от «Луизы» расположен знаменитый испанский остров Куба, – невозмутимо предположил швед. – А за нашей кормой – не менее знаменитый – полуостров Флорида. Там, очень похоже, горят местные знаменитые камышовые заросли – вместе с кайманами, джунглями и мартышками… Такое, сэр Александэр, в здешних краях частенько случается, когда на берегу долго властвует злая засуха. По крайней мере, мне так старые шкипера рассказывали. Я-то сам в этих легендарных местах нахожусь в первый раз. Только по картам ориентируюсь. Ну, ещё и по рассказам бывалых и опытных людей…
– Флорида, Куба…, – недоверчиво забормотал Егор. – Вы, капитан, не ошибаетесь? Как-то всё это, э-э-э…, неожиданно и быстро…
Фруде флегматично пожал широченными плечами и, скупо улыбнувшись, торжественно объявил:
– Получается, сэр Александэр, что наша с вами «Луиза» уже вошла в полноценную легенду! Я слышал, что некоторые знаменитые шкиперы пересекали Атлантический океан за двадцать, и – даже – за восемнадцать суток… Но, чтобы – всего – за тринадцать? Сам никогда не поверил бы! Впрочем, нам всё это время помогал попутный ветер… Да, что там, попутный шторм… Да, что там – попутный тропический ураган! Ну, и госпожа Удача, понятное дело. Куда же без неё? Только, если – прямым ходом – на городское кладбище…
Ещё немного полюбовавшись через мощную бельгийскую оптику на изумрудно-зелёный берег славного острова, где через триста лет будут проживать его закадычные армейские друзья Хосе и Диего, Егор поинтересовался:
– Капитан, а куда мы сейчас направляемся?
– Как – куда? – деланно удивился Фруде. – Вы же сами, сэр командор, нас всех учили тогда, в кабачке Синиша, мол: – «Место встречи – изменить нельзя!». Вот, мы и идём к острову Ямайка… Будем искать бухту, на берегу которой – ещё совсем недавно – располагалось злосчастное пиратское гнездо, то бишь, городок Порт-Ройал. Ветерок у нас нынче северный, достаточно умеренный. Поэтому уже завтра на рассвете, Бог даст, пройдём узким проливом между островом Кубой и островом Гаити. А там уже и до желанной Ямайки – рукой подать…
Сзади послышался негромкий шорох – от соприкосновения подола длинного дамского платья с грубыми досками корабельной палубы – и Санькин звонкий голос взволнованно спросил:
– Милый капитан Шлиппенбах, а другие наши корабли… Они, они… Они – намного отстают от нас?
– Думаю, что суток на трое, не меньше, – надувшись огромным мыльным пузырём, важно известил швед. – Куда им, жалким тихоходам, угнаться за моей…, извините, за нашей легендарной «Луизой»?
– Следовательно, они…, не утонули?