...начинают и проигрывают
Шрифт:
— Сколько я там выпил, товарищ лейтенант!— Он был очень взволнован, даже напуган, и толстые губы нервно подрагивали. Но мне почему-то казалось, что в обычной обстановке Степа — порядочный нахал, само уверенный, наглый…— Верите, вот такую малость!— Он развел пальцами сантиметра на два.— Да вы у кого угодно спросите — все видели.
Он думал, что решающее сейчас — сколько выпито: пятьдесят граммов или сто. А меня интересовало совсем другое. Только я не хотел спрашивать прямо.
— Машина была исправна?
— Исправили.
— И тормоз?
– Ну, тормоз! Дядя Коля за тормоза, знаете, как гонял? Как что - сразу регулировать, как что - сразу продувать.
— А знаешь, почему авария?
Он поскреб в затылке:
— Да сказали ребята — тормоза. Шланг будто инспекция с машины для проверки сняла. Только я всерав но не пойму.
— Вот видишь! А говоришь — гонял за тормоза.
Развесил губищи:
— Ну, не знаю…
— Может, кто подшутил? Разрегулировал там что.
— Скажете тоже!— он скривился в усмешке, на сколько нелепым показался ему мой вопрос.-Кто над дядей Колей шутить вздумает?
— Почему над дядей Колей — над тобой!
— Надо мной?
Он задумался: медленно, тяжело ворочались чугунные шары под толстой черепной коробкой.
— Ты ведь должен был ехать, не он.
— Надо мной?— повторил он и вдруг застыл, пора женный догадкой. Нижняя челюсть отвисла, глаза слов но остекленели.
— Ну, что?
— А не Андрюха ли?— выговорил шепотом.— Смагин Андрюха! Факт!
На глуповатом лице парня так явственно обозначились обуревавшие его чувства — изумление, страх, ненависть,— что я сразу решил: этим Андрюхой придется основательно заняться.
— Кто такой Смагин?
— Тоже шофер наш. На полуторке вкалывает. Вот сволочь!— Его большие руки непроизвольно сжались в кулаки.
— Погоди лаяться. Может, вовсе не он.
— Он, факт — он!
— Почему ты так решил?
Я изобразил недоверие, чтобы раззадорить Олешу. Но он и без того горячился сверх меры.
— А потому, что больше некому! Ему не впервой такие фокусы выкидывать. Недели три назад тоже хорошенькую штучку мне устроил! Затолкал бумаги в бобину, в дырку для главного провода. Заводится мотор, стреляет и сразу глохнет. Я и так, я и сяк, аж взмок.
А этот стоит себе и посмеивается. У-у!
Он, скривив лицо, погрозил кулаком Смагину, которого в эту секунду несомненно видел перед собой.
— Но ты все-таки нашел причину?— вернул я его к прежней теме.
— Найдешь, как же! Просто Изосимов случайно видел, как Андрюха бумагу туда пихал. Подошел и говорит ему: «Вынь сейчас же!»
— А он?
— Куда деваться, если разоблачили? Выковырнул от верткой… И вообще, он такой… Лезть напрямую боится, я двину — одно мокрое место останется. Так он втихую пакостит, шепотком.
— Еще случаи были?
Опять заворочались тяжелые шары.
— Были, да я уж теперь не припомню. Ну, там инструмент какой возьмет, а на место не положит. И все хиханьки да хаханьки.
— Почему он к тебе привязался? Или с другими у него тоже так?
— Да нет, все больше со мной… Из-за одной девчонки.— Олеша ухмыльнулся.— Я раз с ней по улице прогулялся, так ему, видишь ли, не по нутру.
— Что за девушка?
— Да так, ученица одна, в десятом классе. Зойка, Сарычева фамилия.
«Ищи женщину!"— гласит старое правило, которое приводится чуть ли не во всех детективных романах. Вот и здесь появилась женщина, а с ней, возможно, и мотив преступления.
— Андрей с ней дружит?
— Да вроде.
— Зачем же ты полез?
— А может, она ко мне?— Пухлые губы растянулись в сальной улыбке. Да он самоуверенный, самовлюбленный нахал!— Что я, Квазиморда какая?
Олеша явно ждал, что я потребую подробностей. И тогда он начнет их выкладывать, детально, со смаком, чтобы этот хромой лейтенант из милиции знал, какой он, Степа, фартовый парень, как ловко он отбивает девчат у разинь вроде Андрюхи.
Я не доставил ему этого удовольствия.
— Где Смагин живет? Адрес его знаешь?
— Да на смене он. Поехал с грузчиками на товар ный двор.— Олеша встал.— Я пойду, а?
— Иди. Но из гаража никуда без моего разрешения.
— Так что-здесь и ночевать?— Он хмыкнул.— У меня помягче ночевки есть.
— Если понадобится — будешь и ночевать,— пресек я его попытку пофамильярничать со мной.— Человек погиб, идет расследование, ясно?
Олеша смущенно потоптался на месте, не зная, что сказать, и, наконец, припомнил, не очень к месту, чужую остроту:
— Нам, шоферам, все равно — спать или ехать. Спать даже лучше.
— Можно без трепа?— оборвал я строго.— И чтобы о нашем с тобой разговоре — никому ни звука. Спросят, скажи — про всякие неисправности в машине интересо вался следователь.
— Есть!— ответил он по-армейски и закосолапил к двери, громко шаркая по полу обитыми подковкой каблуками сапог.
Я отправился на поиски Юрочки. Нашел его возле гаража. Он стоял у самых ворот и что-то прикидывал, поглядывая то на кирпичный корпус цеха справа, то на высокую, тоже кирпичную, старой фигурной кладки ограду с левой стороны гаража.
— Гляди,— сказал он.— Вот ты преступник.
— Экспериментик?— усмехнулся я; Юрочка обожал следственные эксперименты — одна из его слабостей.
Он никак не среагировал на мою усмешку.
— Только что ты повредил тормозную систему напильником. Что ты с ним сделаешь? Куда денешь?
— Проглочу.
— Нет, серьезно.
— Спрячу, конечно.
Юрочка удовлетворенно кивнул.
— Еще бы! А конкретно — куда?
— Ну, не знаю. В гараже где-нибудь. Мало ли…
— Где именно?— не унимался он.— Вот, посмотри.