1000 и 1 жизнь 8
Шрифт:
— Да, возьми меня! — поддержала Люси. — Голыми руками и всем остальным!
— Голой работы не хочешь?
— Или ты будешь усиливать источник через жену губернатора? — не унималась восьмая жена. — Как раз твой типаж, пожилая, сморщенная, такая за силу и красоту продаст тебе мужа, дочек, город и саму Францию!
Дельная мысль, отметил краем сознания Сергей. Во многом, просто фу, но управительницы в возрасте, жаждущие силы и красоты, чем не слабая точка Франции? Затем он опять вспомнил беззубую Келли, и вкупе с всплеском возбуждения, понял, что не стоит так уж радоваться. Следовало
— Что ты привязалась? — проворчал он.
К счастью, он уже закончил работать «Недреманным Оком», штаб и Псы получили сведения об угрозах, и могли принять меры, перебросить силы и так далее. Следовало бы все автоматизировать и мирно спать по ночам, но Сергей пока не придумал как. Потом, все потом. Сейчас им буквально предстояло день простоять, да ночь продержаться. Не дать уничтожить коммуникации до Гавра, продолжит расширение захваченных областей, возможно, даже склонить губернатора к дальнейшему сотрудничеству, выпустить воззвание.
Готовиться к ответному удару Франции.
— Подготовить записку в канцелярию императора, — проворчал он, — насчет надежности губернаторов и управителей на местах. Рекомендовать губернатора Австралии и Новой Зеландии Келли. Озаботиться мерами безопасности, чтобы не сдавали так легко источники.
— У местных нет своего Гарольда, — весело заметила Люси, пока Гефахрер записывала. — А привязалась я, потому что наш медовый месяц еще не закончен!
— Вокруг война.
— А я — боевая волчица! Ты же сам помогал нашему главе внедрять новые формы!
Верно, подумал Сергей, первые пять жен получили свою порцию внимания, ласк и дел, а вот последние три словно оказались обделены. С шестой еще хотя бы понятно, ну ребенок же, хотя и присутствовавший тогда, когда он драл ее бабушку прямо на родовом алтаре, но седьмая и восьмая? Редкие контакты, общение на бегу, ну тренировки вместе да бои и все.
— Ты спишь с какими-то пожилыми настоятельницами и собственными телохранительницами, а на собственных жен не находишь времени! Какой ты тогда вожак стаи?
— Тебе волчья форма в голову ударила? — хмыкнул Сергей.
Он встретился взглядом с Гефахрер и в памяти тут же вспыхнули ощущения ее гладкого, крепкого, такого желанного тела. Да, его определенно постоянно уносило в какие-то крайности, отказываясь от наркотиков, он стал больше курить, желая меньше работать, трудился круглые сутки и обещая себе не думать о сексе, стал думать о нем и заниматься вдвое чаще.
— Милорд?
— Закрыть лагерь на ночь, — распорядился Сергей. — Патрули удвоить, общение только по зашифрованной связи с подтверждением и что там еще Фелим напридумывал пополам с уставом?
Не просто закрытый лагерь чуть в стороне от зданий Руана. Выращенные прямо на ходу здания, единый контур зданий, образующих печать. Вторые на страже и подпитка систем от их батарей, чтобы враги не отключили, патрули, проверки, камеры, сканеры и датчики опознания внутри всех
Три общих защитных контура, и несколько отдельных, плюс бункер, плюс его собственные заклинания и творения, чувство опасности, сенсорика магии, а также жизни в запасе. И все равно Сергей ощущал тревогу внутри, источник которой оставался неясен, но все равно словно лягал его изнутри и кричал «не спи!»
— Будет сделано, милорд, — кивнула Гефахрер. — Разбудить вас?
Сергей только отмахнулся, мол, сам справлюсь, и Гертруда вышла, а Люси не слишком умело изобразила разочарование.
— Ты определись, — посоветовал ей Сергей, призывая к себе Робин из госпиталя. — Хочешь ты вечер жен или вечер насилия над кем попало, или чтобы я и твои любимые игрушки?
— Ты слишком вкусно пахнешь, — Люси вывесила длинный язык, — у меня мысли путаются!
— Согласна, — Робин припала к Сергею, прижалась к груди и вдохнула глубоко. — Так вкусно, так возбуждающе.
Белый медицинский халатик, напомнивший ему о Нинон, и одновременно с этим Робин начала изменяться, тоже обросла шерстью, превращаясь в рыжую то ли лисичку, то ли кошку.
— Сговорились, — констатировал Сергей, не выпуская, впрочем, Робин из рук.
— Тебе же нравится ну ты же превращался в дракона а мы так по тебе соскучились особенно я ну сколько можно жить вдали муж наш зачем ты терзаешь себя и нас тебе надо жить с нами со всеми ну кроме первых жен они старые и скучные а также толстые а мы вон какие стройные и игривые, — затараторила Робин, ласкаясь.
Сергей вынужденно прервал ее поцелуем, зная, что, если не заткнуть, эта пулеметная тирада могла продолжаться до самого утра. Люси с игривым рычанием впилась в его штаны зубами, стянула их, и тут же пустил в ход язык. Длинный, горячий, совсем не шершавый, сжавший его внизу, словно удав, скользнувший дальше между ног и тут же отпрянувший.
Вот уж кто мог бы языком через жопу достать до гланд, подумал Сергей, не разрывая контакта с Робин. Кошка и собака, халатик и боевая униформа, но в то же время, совсем не Кристина с Люситой. Люси продолжала работать языком огромной волчицы и при этом пустила в ход лапы, сунула их в Робин, которая тут же возмутилась.
— Ты! Это мое! Отдай!
— Еще чего! Это моя сладкая сахарная косточка! — пролаяла Люси, оторвавшись на мгновение.
Обстановка вокруг уже изменилась на обычную спальню с огромной кроватью, и Сергей тоже переключился, вытянул руку. Пальцы удлинились, поползли и взяли Люси и Робин, которые тихо взвизгнули и попробовали отстраниться. Сергей придержал второй рукой голову Люси, склонил ее обратно, и продолжил целоваться с «кошкодевочкой» Робин.
Между ними проскакивали искры, натирание шерсти о голое тело порождало статические заряды, и он ощутил, как Робин вкладывает в них силу крови Саннидейлов. Искорки, уколы удовольствия, она пока что работала с минимумом силы, а в госпитале ставила диагнозы, но не лечила, и все же. Робин заурчала громко, словно и правда стала кошкой, а Люси дергалась и махала хвостом, сжимала языком так, словно собиралась пустить в ход еще и зубы.