1000 Первая дочь
Шрифт:
Сердце мое пропустило удар. Я неверяще подняла на него глаза, надеясь, будто ошиблась. Но следующие его слова лишили меня этой надежды:
— Я хочу, чтобы ты, Майлин, стала моей любовницей. Возможно, не только на те пять дней, что я пробуду здесь. Взамен обеспечу тебя отдельным жильем, хорошим питанием, одеждой и даже прислугой.
Он говорил это так, словно оказывал мне великую честь. Но я не обиралась становиться его содержанкой.
— Простите, господин, но это невозможно, — тихо, но твердо ответила я. — Мне не нужен ни любовник,
Лицо Алексиса удивленно вытянулось. Кажется, ему впервые отказала женщина. Что ж, кто-то же должен был преподать этот урок. Не все девушки готовы прыгнуть к нему в постель по щелчку пальцев. Я - так точно нет. И дело не в том, что я пообещала Лагре не выходить замуж и тем самым не выказывать своего истинного происхождения. А в том, что я опасалась той власти, которую Алексис имел над моим телом. Даже сейчас, когда он просто стоял рядом, мне было томительно жарко и вместе с тем неловко.
Глава 5
Алексис
То есть это нет? Признаться, ее отказ поразил меня до самых глубин души. Прежде ни одна женщина не отвергала меня, будь она благородных кровей или простой служанкой. Эта девчонка отказалась от столь лестного предложения? То, что я предложил ей — огромная удача для любой служанки.
Но, видимо не для нее.
— Ты, видимо, не совсем понимаешь, о чем идет речь, — сказал, прочистив горло. — Я не собираюсь вести себя как твой хозяин, напротив, обещаю быть нежным и терпеливым. Понимаю, обо мне и моих воинах ходит много слухов. И да, признаю, иногда они насиловали женщин из захваченных поселений. Но эти случаи крайне редки, и я стараюсь пресечь подобное на корню. Ослушавшихся ждут большие штрафы — в том числе порядочная сумма самой женщине, в качестве компенсации.
Дикал меня побери! И почему я отчитываюсь перед этой девчонкой? Это так непривычно и немного неловко. Но Майлин совершенно другая. Она не похожа на женщин, что были у меня прежде. А, значит, и подход к ней нужен иной, особенный.
— У тебя есть жених? — новая догадка поразила меня, как молния, пробившая сердце навылет. — Друг или любовник?
К счастью, Майлин покачала головой и заметно порозовела:
— Нет, ничего такого. Я дала обещание моей матери никогда не выходить замуж и не спать с мужчинами вне брака. И собираюсь выполнить это.
Что за бред?! Ничего глупее в жизни не слышал. Эта девушка буквально создана для того, чтобы дарить наслаждение мужчине и пользоваться полной взаимностью. Никогда прежде я не видел такой нежной кожи, такой высокой груди и тонкой талии. А эти волосы… Как же мне хотелось запустить в них пальцы, почувствовать их шелковистость и нежность. Интересно, ее волосы везде такие мягкие? Я просто обязан был это выяснить.
— Такое глупое обещание могла взять с тебя только ненормальная женщина, которой твоя мать, похоже, и являлась, — проговорил я ворчливо.
Глаза Майлин вспыхнули
— Не смейте оскорблять память моей матери! Она была чудесной женщиной и прекрасным человеком.
До чего же она хороша, когда злится. Ее грудь так высоко вздымается, а затвердевшие соски будто вот-вот прорвут ткань платья.
— Хорошо, — я пошел на попятный, — оставим твою мать в покое. Но поговорим о тебе. Есть ли другие причины отказать мне, кроме странного обещания?
Она вздохнула, будто я ее ударил. Отступила на шаг и нервно облизнула губы. Ее маленький нежный язычок лишь на секунду стал виден, но этого было достаточно, чтобы мой член мгновенно отреагировал полной боевой готовностью. Я ласкал девушку взглядом, боясь напугать сильнее. Но она не сбежит, в этом я был уверен совершенно точно. Еще никто не удрал от Алексиса, сына повелителя Озиса: ни враг, ни тем более упрямая, но чертовски обворожительная девушка.
— Я девственница, — шепнула Майлин, не поднимая глаз.
Она не знала мужчин до меня? Эта мысль обрадовала и вдохновила меня.
— Это дело легко поправимое, — улыбнулся я. — Не бойся, это не больно впервые, если партнер достаточно опытный и терпеливый. Обещаю, тебе понравится. Иди сюда…
Майлин качнулась назад, будто собиралась упасть. Но глаза ее, полыхавшие гневом, говорили о другом. Строптивица, она упиралась так, будто кто-то мог дороже выкупить ее хваленую девственность. Я чувствовал исходящий от нее запах диких цветов: сладковатый, с едва заметной горчинкой. Он пьянил меня и будоражил. Настолько, что я, наверное, впервые в жизни готов был потерять терпение.
— Я не стану вашей… — тихо, но уверенно повторила она.
— То есть ты предпочтешь положение служанки в захудалой гостинице перспективе стать моей любовницей?
— Так и есть. Могу я идти?
Нет, это уже ни в какие рамки не лезет. Неужели она не понимает, до какой степени раззадорила мой интерес. Теперь я не уступлю, это уже вопрос чести. И не только. От ее близости у меня бурлила кровь, пульс бешено стучал в висках, подобно барабанной дроби. Я был готов не просто к сражению, а к окончательной и безоговорочной победе.
— Понимаю, ты высоко ценишь свою девственность и хочешь выручить за нее побольше. Что ж, я готов идти на уступки. К полному обеспечению могу добавить хорошее приданное, скажем, в размере тысячи золотых монет. Этого хватит, чтобы обзавестись своим хозяйством. Ты даже сможешь купить гостиницу, раз тебе так нравится здесь работать. Но это будет только после того, как я наслажусь твоим обществом.
Я сделал предложение, от которого уж точно никто бы не отказался. Но Майлин вместо благодарности замахнулась и явно собиралась влепить мне пощечину. Я поймал ее руку на лету, приложил узкую дрожащую ладонь к сосредоточию своей мужественности: туда, где все изнывало от нестерпимого возбуждения.