1000 Первая дочь
Шрифт:
Но он поступил иначе. И тетке придется это проглотить. Я очень надеялась, что мне не придется с нею часто встречаться. Даже была готова безвылазно сидеть в комнате Алексиса, только бы не встречаться с Магрой и Наяной. И да, лучше быть его рабой, чем общественной шлюхой в месте, отчего-то именуемом храмом.
— Почетной гостьей, — сказал Алексис с улыбкой. — То уважение, что положено по статусу мне, распространяется и на моих людей.
— И на рабов тоже? — осторожно уточнила я.
Он обхватил широкими горячими ладонями мою талию и, усадив на коня, сам разместился позади, коснувшись бедрами моей попки. Я почувствовала
— Я уже сказал, что ты будешь не простой рабыней, — шепнул он, склонившись к моему уху. Горячее дыхание обожгло, заставив вздрогнуть. Легкое прикосновение его губ было таким интимным, таким чувственным, что пришлось прикусить губу, подавляя готовый сорваться стон. Мне под кожу будто бы запустили пламя, и уже не кровь бежала по венам, а раскаленная лава. — От тебя мне понадобятся особые услуги, за которые я готов щедро платить. И речь идет не только о деньгах, Майлин. Пока я рядом, никто не посмеет тебя унизить или оскорбить.
— А ты сам, Алексис? — спросила я прежде, чем осознала возможные последствия.
Его могло рассердить мое замечание. Рабы, особенные или нет, вообще не имеют права задавать подобных вопросов. Тем боле не могут называть хозяина по имени, без добавления уважительного «господин».
Но он снова удивил. Хмыкнув, он тронул поводья коня, и тот резво припустил с места.
— Я предпочитаю завоевывать женщин иными способами, — сообщил Алексис, — не используя насилие. Ласка заставляет покориться быстрее — женщину или животное. Ты когда-нибудь видела, как объезжают диких норовистых лошадок, Майлин?
— Нет… — призналась я отчего-то едва различимым шепотом.
Но Алексис услышал.
— Мне не нужна твоя покорность, Майлин, — сообщил он все тем же возбуждающим шепотом мне на ушко. — Мне нравится твой дикий нрав и внутренняя сила. Ты сдашься мне, капитулируешь безоговорочно. Я возьму тебя только тогда, когда ты сама будешь молить меня об этом.
Я затаила дыхание. То, что он говорил, походило на бред и одновременно на правду. Если кто и мог довести женщину до полного безумства, так это Алексис. Даже будучи неопытной девственницей, я слишком хорошо понимала это.
— И мне нравится, как ты произносишь мое имя, — добавил он, отправляя коня в галоп характерным прищелкиванием языка. — Можешь обращаться ко мне так, когда мы наедине. Когда рядом будут посторонние, особенно мои воины, ты будешь добавлять «господин». По крайней мере, до тех пор, пока у тебя не будет документов свободной женщины. А я в свою очередь постараюсь выправить их как можно скорее.
Теперь мне пришлось буквально вжиматься в широкую грудь Алексиса, чтобы удержать равновесие. Он придерживал меня одной рукой, не давая отстраниться случайно или нарочно. Казалось, сама поездка доставляет ему несказанное удовольствие. Несмотря на ощутимое возбуждение, он не стремился как можно скорее его удовлетворить. А ведь мне всегда говорили, что мужчины не любят оттягивать. По крайней мере, так утверждали девушки для развлечений, которые были частыми визитершами нашей гостиницы.
Но ведь у них не было опыта общения с такими мужчинами, как Алексис. К нему требовался особый подход. Он не захотел гетер, что буквально терлись о его ноги в бане. Но обратил внимание на меня, переодетую в горбунью. Он отказался
Об этом я думала на обратном пути. Убаюканная мерным покачиванием, топотом копыт коня и ровным дыханием спутника, я, кажется, задремала. И не почувствовала момент, когда Алексис использовал портал, чтобы переместиться вместе с конем поближе к гостинице. Он проделал это так виртуозно, что я даже не почувствовала переноса, продолжая дремать. Невиданная сила таилась в этом человеке.
Когда я открыла глаза, наступил рассвет. И мы уже находились на пороге гостиницы, а воины Алексиса и хозяйка Магра вывалились на крыльцо встречать нас.
Майлин
— С возвращением, господин! — тепло поприветствовала тетка еще издалека и изобразила почтительный поклон.
А когда подняла взгляд, покраснела, как перезрелый помидор. Она увидела меня. У нее давно были проблемы со зрением, которые не помогли решить даже известные лекари-маги. Носить очки Магра категорически отказалась, и теперь это сыграло с ней злую шутку. Сейчас, когда она заметила меня, удобно расположившуюся на лошади Алексиса и прижатую к его мощной груди, то пришла в неописуемую ярость.
— Нечего толпиться на крыльце! — распорядился Алексис. — Лучше немедленно приготовьте мне баню и проследите, чтобы в комнате поменяли постельное белье и убрались как следует.
Я едва сдержала улыбку, до того ситуация была комичной. Кланялась Магра Алексису, а получилось, будто и мне тоже. Теперь в обращенном на меня взгляде читалась такая ненависть и такое презрение, что его хватило бы опытному магу, чтобы уничтожить целое полчище нежити. А предназначалось это все мне одной.
И все же я улыбалась — без злорадства или высокомерия. Алексис был прав, когда сказал, что отныне Магра не имеет надо мной власти. Она продала меня, как рабыню. И наверняка ждала, что Алексис за волосы притащит меня обратно, а то и вовсе привяжет к лошади, чтобы я шла за ним всю дорогу, как обвиненная в побеге рабыня.
— В-все будет исполнено, — произнесла Магра с небольшой заминкой.
Пятясь, как рак, вернулась в гостиницу, и до нас донеслись ее команды, отдаваемые работникам. Как бы она ни ненавидела меня, не исполнить приказ Алексиса не рискнула. Как не рискнула и задать мне хоть один из вопросов, что были написаны у нее на лице.
Как мне удалось расположить к себе Алексиса? Я и сама не знала ответа на этот вопрос. Зато точно знала, почему ему вдруг понадобилась баня и свежее белье. Сегодня мне предстояло отплатить ему за доброту. Отплатить единственным ценным, что у меня осталось — своей девственностью.
— Отвести Вердина в стоило? — спросил у Алексиса поспешивший к нему Кирон.
Второй помощник, темнокожий Хеймон, тоже мгновенно оказался рядом, чтобы исполнить любую волю господина и предводителя. Меня они усердно не замечали и поспешно отводили взгляды, словно боясь реакции Алексиса на излишнее любопытство.
А я была благодарна мужчинам за это. Как бы то ни было, но еще не привыкла к роли любовницы Алексиса и, тем более, не смирилась с положением рабыни. И не выдержала бы излишнего внимания к себе. Мне хватило тетки. И озвученных Алексисом планов — предстоящая ночь пугала меня и заставляла нервничать.