1001 день в Рио-де-Жанейро
Шрифт:
На середину ринга выходит малюсенький, щуплый и лысый человечек в судейской форме. Зал затихает.
«Встречаются Монгол — Смерть — неоднократные мировые чемпионы!»
По проходу к рингу бежит громадный, жирный детина. На нем пестрые в обтяжку трикотажные брюки и больше ничего. Бритая, сверкающая, как биллиардный шар, голова и длинные «монгольские» усы. Детина перескакивает через канаты и начинает метаться по рингу. В публике раздаются выкрики очевидно не вполне лестные, потому что борец в ярости бросается на публику, потрясая ручищами, но, отброшенный канатами, падает. Вскакивает, замахивается на судью и обрушивается бранью на зрителей. Последние в долгу не остаются. Ринг с экрана уплывает. На экране человек с бутылкой рома. Человек кричит: «Мантилла! Мантилла! Мантилла!» [18]
18
Название марки рома.
Второй тайм повторяет (с вариациями приемов) первый. Только гонг спасает Смерть от неминуемой смерти.
Третий тайм. Монгол срывается со своего стула и под вой всего зала бросается к несчастному противнику, подпрыгивает и наносит ему удар обеими ногами в живот. Смерть рушится плашмя на пол. Монгол поднимает ногу для удара. Но удара не получается. Противник поймал занесенную ногу, и потерявший равновесие Монгол тоже на полу. Клубок сплетенных тел. Первой поднимается Смерть, она держит врага за усы, поднимает с пола, пригибает ему голову и наносит удар ребром ладони по шее. Монгол оседает, как резиновая кукла, из которой выпустили воздух. Даже не взглянув на бездыханного, Смерть резко повертывается и ковыляет (одна нога не сгибается) к канату. Подлезает под него. Двое неизвестных в черных масках накидывают ей на плечи черный плащ. Монгол не проявляет признаков жизни. Гонг!
«Мантилла! Мантилла!!! Мантилла!!!!»
По проходу к выходу в сопровождении четырех полицейских плетется равнодушная Смерть. Монгол приходит в себя. Хватается за голову. Дико озирается по сторонам. Зал ревет и хохочет. Монгол вскакивает, извергает проклятия и в бессильной ярости нахлобучивает на голову подвернувшемуся судье ведро с водой.
«Мантилла. Мантилла. Мантилла».
Представление о бразильском телевидении будет не полным, если не упомянуть еще о «новеллах». Их передача растягивается на месяцы, а возможно, и годы. Секрет успеха их у телезрителей для нас навсегда останется невыясненным. Содержание? Глупейшая сентиментальная пошлятина с тайными браками, незаконнорожденными детьми, графами, убийцами и тайными благодетелями. «Новеллы» передаются, как правило, поздно вечером после последних известий (которые, кстати говоря, делаются очень оперативно).
Наверное, следует рассказать и о так называемых музеях восковых фигур. Тот, в котором нам довелось побывать в Рио-де-Жанейро, не имеет ничего общего с лондонским музеем мадам Тюссо. Это предприятие балаганного типа, и «фигуры» даже отдаленно не напоминают оригиналы. Без надписи, например, мы бы не узнали никогда в манекене, облаченном в бразильский мундир… Гитлера. Подбор фигур тоже своеобразен. Распутин, капитан Кид, еще какой-то пират с черепом, проткнутым кинжалом. Ну, и так далее. Под «фигурой» краткое описание «деяний».
Есть в городе и другие балаганные представления вроде «женщины-гориллы». На глазах у ошарашенной публики прекрасная девушка в течение пяти — десяти минут обрастает с помощью оптического эффекта густой шерстью…
Что касается прочих увеселительных заведений, то это многочисленные рестораны, бары, клубы, пивные и тому подобное. Их в Рио столько, сколько нужно, и даже больше. Бар — это помещение на первом этаже, лишенное одной или даже двух стен (если дом угловой). Его атрибуты: стойка-прилавок, за стойкой бармен, за барменом полки, уставленные различными бутылками. Иногда такое заведение снабжено столиками. Можно заказать жареное мясо, сосиски, яичницу, выпить стакан вина, или пива, или соку… Наименование «бар», «ресторан», «чураскария», строго говоря, чисто условные. Есть бары, скорее похожие на рестораны, и рестораны, которые не назовешь и буфетом. Дело не в названии, а в ценах и в помещении.
Существует мнение о южной лености. Это недоразумение. По воскресным дням мы столовались в маленьком ресторанчике на Леблоне (стойка и полдюжины столиков). Обслуживающий персонал — хозяин-португалец, две поварихи (посменно). Иногда к ним подключался молодой парень — племянник жены хозяина. Но обычно управлялся всеми делами сам владелец харчевни с 6 часов утра до 12 ночи. Ежедневно, без выходных, без праздников, по 18 часов в день. К вечеру бедняга едва держался на ногах. Но все равно был услужлив, приветлив, вежлив. Профессия обязывает. Конечно, тут дело не в профессии, а в принадлежности к классу мелких собственников. Собственность! Какая в ней страшная сила! В угоду ей забывается семья, личная жизнь, да, собственно говоря, и сама жизнь. Ведь нельзя же считать жизнью существование в виде приставки к буфетной стойке. «Собственность — это кража». Если под кражей понимается самообирание личности, то Прудон прав.
Чем кормят в рио-де-жанейровских столовых? Типичный обед: огромное блюдо салата (помидоры, огурцы, лук), сильно поперченного, с оливковым маслом. Супы не популярны. Недостаток первого с избытком восполняется вторым. Второе — это жареное мясо или рыба с картофелем и рисом или корнем маниоки. Порции чудовищных размеров. Национальное блюдо — фейжуадо: горошек с тушеными потрохами, обрезками колбасы и фасолью. Все это запивается соком (апельсиновым, лимонным, кокосовым). Разумеется, огромное количество фруктов. Апельсины, бананы, ананасы и масса других тропических, нам совершенно незнакомых. Бразильцы далеко не трезвенники. Если говорить о «национальном» спиртном, то следует назвать кашассу — тростниковую водку.
Как уже говорилось, в городе ресторанов больше, чем надо. Есть дорогие. Есть сверхдорогие: с музыкой, шансонетками, стриптизом… На любой вкус или, точнее, кошелек. Есть национальные кухни: русская, китайская, арабская, японская. Все есть. И в обшем-то все эти заведения не пустуют. Нас это несколько озадачило, потому что цены, даже в самых непрезентабельных барах, достаточно высоки по сравнению со средним заработком бразильского трудящегося. Очевидно, значительную долю посетителей составляют иностранцы или приезжие.
В последнее время в городе появилось порядочное количество так называемых бобсов — баров американского типа (алюминий, стекло, пластик), но без спиртных напитков (сосиски, сандвичи, мороженое, соки). Обслуживают такие «бобсы» в основном дети — ребята 14–16 лет. Работа очень тяжелая: к жаре тропической присоединяется жара плиты.
Бары выполняют здесь еще одну своеобразную функцию… Иностранцев на первых порах удивляет и озабочивает почти полное отсутствие в городе общественных туалетов. Имейте в виду, что туалет любого бара к вашим услугам вне зависимости от того, будете вы что-либо заказывать или нет.
На вершине Корковадо
Гора Корковадо — географический центр города. Если смотреть на нее со стороны бухты, она напоминает скорее всего перевернутую каменную сосульку или, точнее, гигантский сталагмит высотой 704 метра.
Корковадо господствует над городом, являясь его украшением и символом. Рио-де-Жанейро так же немыслим без Корковадо, как Бразилия немыслима без Рио-де-Жанейро. Гора не представляет трудности для восхождения. Единственное, но серьезное препятствие — джунгли. Насколько нам известно, впервые дорога к вершине была проложена вскоре после провозглашения страной независимости.