12 новогодних чудес
Шрифт:
— Ну и кому лучше сделаешь? Давай хотя бы сестёр дождёмся, разузнаем аккуратно… там, может, и доктор подоспеет, — вкрадчиво уговаривал Антон. Её пальцы дрогнули в руке Балашова, но вырываться Лиза не стала. Дав себе пару секунд на размышление, она опустилась обратно на железный стул. Балашов подвинулся к ней ближе.
— Всё будет хорошо, просто верь, — он коснулся носом её макушки. Лиза недоверчиво фыркнула:
— Как ты можешь знать? Да никто не знает.
Студент не согласился:
— Но ты же знала
— Стойте! Пожалуйста, подождите, нам нужно узнать… — как ракета, Балашов подорвался с места и чуть не врезался в медсестру. У неё был ужасно измождённый вид.
— Мы Орловского Дмитрия Константиновича сопровождали, его час назад привезли, можно к нему? — выпалил студент.
— Спросите в регистратуре, я только из отделения, — пробурчала женщина, игнорируя гневный взгляд Лизы.
— Ну я прошу вас о помощи, мы его при смерти нашли, никто к нему кроме нас не придёт! А в регистратуре твердят «ждите», — взмолился Антон. Сердобольная медсестра остановилась и пристально посмотрела в большие, полные надежд глаза студента. Она вздохнула.
— Ладно, попробую разузнать…
Антон преодолел порыв обнять женщину и быстро вернулся к Лизе.
— Я же говорил, всё будет хорошо.
Его пальцы вновь легонько сжали Лизину ладонь. Она сжала их в ответ.
Медсестра не обманула. Уже через пятнадцать минут они были у кровати бледного, но вполне живого Орловского. Балашов стоял напротив его постели, а Лиза, усевшись на стул для посетителей, не переставала ругать профессора. Тот как мог оправдывался:
— Лизонька, я осмелюсь заявить, что достаточно образован для определения потребности в лечении моего недуга. Её нет, я неизлечимо болен. Так пусть моя жизнь завершится достойно.
Лиза уже не прятала слёзы, позволяя им катится в ворот свитера.
— Вы поэтому Блаватскую читать стали? Готовитесь к смерти? — точно выстрел из ружья прогремели её слова. Смерти. Сам Орловский избегал этого слова. Пересилив неприязнь к такому выражению, он всё же повторил:
— К смерти. Верно. Но это лишь начало нового пути, я хочу быть к нему готовым. Да и труды Елены Петровны не совсем об этом…
Их интеллектуальную беседу прервали самым наглым образом. В палату с грозным видом вторгся невысокий лысоватый мужчина. Его некогда белый халат был покрыт желтоватыми пятнами, с одного уха свисала медицинская маска, а морщинистый лоб покрывала испарина. Дежурство явно не красило врача.
— Я не понял? Вы, Орловский, совсем разум растеряли? Почему мне медсёстры жалуются, что вы капельницу выдёргиваете? Кто чуть на тот свет не отбыл? — сердито отчитал профессора доктор. Орловский безразлично пожал плечами.
— И что? Мне жить-то осталось от силы месяц. Какой толк в ваших дистрофиках? — профессор пальцем постучал по штативу с капельницей.
Широкие брови врача поползли вверх.
— С чего вы решили? Почему месяц? Сахар-то, конечно, подскочил у вас будь здоров, но откуда вообще такие мысли? — удивился доктор, и тут он наконец заметил посетителей.
— Так, вы, граждане, родственники больного? — строго поинтересовался врач. Лиза отрицательно помотала головой, а Балашов кивнул.
— Так родственники или нет? — врач начинал терять терпение.
— Родственники, родственники, не переживайте, — заверил доктора Балашов. Лиза промолчала.
— А какие, позвольте узнать? — врач упёр руки в бока и каждого из посетителей по очереди буравил суровым взглядом. Антон с невинной улыбкой пояснил:
— Я его сын, а это моя девушка. Ближе нас у него нет никого, уж поверьте.
Лиза открыла от возмущения рот, но тут же прикрыла, осознавая, что её жажда справедливости им сейчас не на руку. «Убью его позже», — мрачно пообещала себе преподавательница.
— Отлично. Тогда, вероятно, вы мне, молодой человек, объясните, почему ваш отец с сахарным диабетом умирать вздумал? — Недоумевал доктор. Он перевёл взгляд на Орловского.
— Почему допустили такой скачок глюкозы? Вы не наблюдаетесь? Или вообще не знаете о своём диагнозе?
Лиза с Антоном переглянулись, а профессор, крякнув от напряжения, сел в постели.
— Отчего же, я прекрасно осведомлён о своём недуге. Рак поджелудочной железы часто путают с сахарным диабетом, — важно высказался Орловский. Врач посмотрел на него с жалостью.
— Уши вашему доктору оборвать надо, взяли моду видеть онкологию, где её нет. У нас останетесь на недельку, будете потом ещё жить долго и счастливо. Даже на скрипке сыграть сможете, если захотите, — врач окинул всех присутствующих взглядом и вышел из палаты. Профессор, потрясённый новостями только и смог вымолвить:
— Спасибо, мне и рояля хватит.
Балашов, не выдержав, хохотнул. Лиза тоже издала смешок. Мгновение спустя, профессор засмеялся, не в силах поверить в такой подарок судьбы. «Это воистину Новогоднее чудо, не бывает таких ошибок», — проскочила отрезвляющая мысль в разуме преподавательницы, но та быстро от неё отмахнулась. На шум прибежала запыхавшаяся медсестра и попросила их удалиться, заверив, что их «родственник» в надёжных руках.
— Ну и что это был за цирк, сын профессора? — вскинула бровь Лиза. Она не отводила взгляд от чуть покрасневшего лица Балашова. Он широко улыбнулся.