13 черных кошек и другие истории
Шрифт:
Светлана подбежала к палатке.
— Белочка! Ты взаправду с ума сошла, собачка?
Рассмешила нас Светлана. Такая большая, а говорит как маленькая. Забыв осторожность, я тоже подошел к палатке^ — Белка стояла над спальным мешком Валентина и злобно лаяла.
У меня мелькнула догадка. Схватил я за углы спальный мешок и выволок из палатки.
Из мешка выползла гадюка.
Подружки
Маршрут был тяжелым. Лазая по камням, мы сбили коленки. Как огнем жгли кровавые
Поднявшись на последнюю гору перед лагерем, мы далеко на берегу петляющей речки увидели нашу палатку. Около нее вился дымок, он манил нас на отдых. Но все так устали, что перед последним переходом решили сделать привал. Сбросили с плеч рюкзаки с образцами, раскупорили последнюю банку консервов, открыли термос.
Подкрепившись едой, я прилег на край обрыва и взглянул вниз, в узкую речную долинку, где виднелись каменные обнажения. Я увидел стадо диких коз. Белка заметила их раньше меня и уже мчалась прямо к стаду. Я с интересом стал наблюдать, что же будет дальше.
Козы, почуяв неизвестного им зверя, ринулись наутек и скрылись, затерялись среди скал. Но одна козочка не успела убежать. Она встала в оборонительную позу, пригнувши голову к земле, совсем как домашняя коза, когда та защищается от собаки.
Белка, вместо нападения, упала перед козой на спину и стала махать лапами. Коза легонько боднула Белку и побежала. Белка за ней. И началась веселая безобидная игра двух зверьков — дикой козочки и сибирской дворняги.
Вот козочка вскочила на камень. Белка, не умея лазать по скалам, подбежала к подножию и залаяла. Коза мотнула красивой головой и спрыгнула к своей подружке. Они вбежали в березник, и их не стало видно.
Мы пришли в лагерь без Белки — так она к нам и не возвратилась. Появилась в палатке ночью, усталая, мокрая, по-видимому, издалека бежала по росистой траве.
В полночь меня разбудил подозрительный шорох за палаткой. Слышалось какое-то странное бормотанье. К тому же в тайге плакала, как ребенок, какая-то неизвестная мне птица. Я зажег свечку. В углу проснулась Белка. Она повела ушами и выбежала из палатки. Послышалась беготня, возня. Затем все стихло.
Уснуть я больше не мог. Когда сквозь полотно палатки стало пробиваться солнце, я заметил две тени, которые носились за палаткой. Я пригляделся к силуэтам и увидел, что впереди бегала Белка, а за ней — дикая коза. Что было всего интереснее, так это то, что коза держала в зубах деревянную поварешку, случайно оставленную нами после ужина за палаткой.
Проснулась Светлана.
— Ой! Кто-то с поварешкой бегает. Утащит в тайгу.
Я вышел из палатки. Коза с поварешкой юркнула в кусты, и Белка за ней убежала, но вскоре на мой зов вернулась и поварешку принесла.
— Молодец, Белка! — похвалил я ее. — Давай сюда поварешку!
Белка вильнула игриво хвостом и снова убежала в тайгу.
Домой вернулась она к обеду и без поварешки.
— Подружке подарила, — сказал шофер Валентин.
В дебрях тайги
Добравшись по звериной тропе до одной из порожистых речек, мы на пригорке поставили палатку.
За рекой высилась крутая, в березовых зарослях, гора, за ней, еще выше, — другая, а дальше — горные гряды, одна величественнее другой. Горные вершины, покрытые вечными снегами, поднимались выше облаков.
Нам предстояло, оставив лагерь под охраной двух-трех человек, отправиться дальше километров за сто на один из далеких горных кряжей.
Одни предлагали взять с собой собаку, другие были против.
— Она в маршруте только мешать будет, — протестовала Светлана. — Для нее продукты придется нести. Она в первый же день так измучается, что на руках потащите… А на медведицу напоретесь?
Белка обязательно с медвежатами затеет игру, как в прошлый раз с диким козленком.
— Ну и что?
— Белка будет играть, а медведица медвежат защищать. Лагерь тоже надо охранять. Представьте, что к палатке подкрадется зверь. Без собаки его и не услышишь. А Белка обязательно голос подаст.
После короткого спора Белку оставили при лагере. Остались мы со Светланой и Володей, который накануне сбил ноги и в дальний поход идти не мог.
Проводив товарищей, мы занялись хозяйством. На случай дождя вокруг палатки выкопали канавки, натаскали сухих дров, перемыли посуду, выхлопали пыль из спальных мешков. Володя Борзунов затосковал.
— Зря они не взяли меня с собой, — сказал он. — У меня ноги совсем не болят.
— У тебя не ноги, а настоящие ходули, — смеясь, заявила Светлана. — Длинные, и с чего им болеть?
— Я и говорю, что не болят. Смозолил маленько.
— Меньше бы бегал по тайге, — сказала Светлана. — А то за тобой не угонишься. Теперь дома посидишь.
— Ладно. Посижу дома, а завтра не удержите. Хоть на ближнюю высотку, да схожу обязательно…
Володя — длинный, русоволосый, самый молодой в отряде. На его мальчишеском лице едва пробивался пушок. Светлана была ему по плечо и когда разговаривала, то глядела на него снизу вверх.
Ночью было душно. Где-то совсем рядом выл зверь. Мы всю ночь не гасили свечку и по очереди дежурили.
Утро выдалось хмурым. Парило. Чувствовалось приближение грозы.
После завтрака Володя возобновил свой вчерашний разговор.
— Не могу я без дела сидеть. Недалеко бы куда-нибудь сходить, а то, ей-богу, стыдно.
— Правильно, пожалуй, — неожиданно поддержала его Светлана. — Сходим вон на ту гору. Там, наверное, есть интересные отложения. К обеду дома будем.
Володя со Светланой налегке отправились в маршрут.
С непонятной настойчивостью с ними рвалась бежать Белка. Пришлось мне держать ее, пока геологи не скрылись в тайге.
К обеду я нажарил консервов с рисом, вскипятил кофе. Но нам с Белкой пришлось обедать вдвоем. Наши товарищи не пришли к обеду.