1356 (др.перевод)
Шрифт:
– Моя пленница будет спать в башне, - сказал Роланд, а я буду ее охранять.
– Ладно, ладно, - произнес Филипп с отсутствующим видом.
Роланд едва сомкнул глаза той ночью. Он сидел на каменной лестнице церкви и думал о том, как разрушается мир. По мнению Роланда, существовал правильный порядок вещей.
Король правил, советуясь со знатью и мудрыми служителями церкви, и вместе они вершили правосудие и вели страну к процветанию. Народу следовало быть благодарным этому правлению и выказывать эту благодарность своим
Конечно, существовали враги, но мудрый король обращался с ними учтиво, и Господь решал исход любых разногласий, как предначертано судьбой.
Это был правильный порядок, но вместо этого мир кишел людьми вроде Жака или Филиппа, жестокими, не выказывающими уважения, людьми, которые грабили, обманывали и гордились этим.
Если англичане выступили, то к сожалению и совершенно очевидно против воли Господа, но король Франции со своими епископами и лордами понесет знамя Сен-Дени, чтобы их уничтожить.
Это был священный долг, прискорбный долг, но к отвращению Роланда, Филипп явно наслаждался мыслями о войне.
– Это шанс заработать денег, - сказал он Роланду за скудным ужином.
– Захватить богатого пленника? Лучше всего.
– Или забраться в обоз врага, - хищно добавил Жак.
– Там обычно нет никого, кроме раненых и слуг с вещами, - объяснил Филипп Роланду, - так что ты просто можешь прирезать ублюдков и делать что хочешь.
– И женщины, - произнес Жак.
– О, Иисусе, женщины. Помнишь то сражение у... где это было?
– Филипп нахмурился в попытке вспомнить.
– Там, где был сломанный мост?
– Никогда не знал, как называется это место. К югу от Реймса, да?
Филип расхохотался от воспоминаний.
– Англичане находились на одной стороне реки, а их женщины - на другой. Я привязал четверых к хвосту своей лошади голыми. Иисусе, это был удачный месяц.
– Он сдавал их напрокат, - объяснил Жак Роланду.
– Только не графу, конечно, - сказал Филипп, - тот получил их задарма, поскольку он граф.
– У лордов свои привилегии.
– И еще привилегия не участвовать в сражении, - добавил Филипп с обидой в голосе.
– Он слишком жирный, - Жак выступил в защиту графа Лабруйяда, - но,когда дерется, то дерется как дьявол! Я видел, как тем утром он размозжил человеку голову, череп, шлем и все остальное одним ударом. Мозги были повсюду!
– Битва уже закончилась, - произнес Филипп с презрением.
– Он присоединился к ней только когда это стало безопасно, - он покачал головой, вспоминая, а потом взглянул на Роланда.
– Так ты присоединишься к нам, сир?
– Присоединиться к вам?
– Чтобы драться с проклятыми англичанами.
– Когда я выполню свой..., - Роланд поколебался. Он собирался сказать "рыцарский обет", но подозревал, что эти двое, которые старше его и грубее, посмеются над ним, - ...свой долг, - произнесл вместо этого.
Итак, Роланд почти не сомкнул
Возможно, он никогда не был побежден на турнире, но подозревал, что судьба может обернуться совсем по-другому на поле битвы. Внезапно перед его глазами возник образ рухнувшей осадной башни в Бретёе и крики горящих людей.
Он уверял себя, что тогда не запаниковал, сохранил спокойствие и спас человека, но все же это оставалось поражением, и ни один из его навыков не смог обратить вспять тот позор. Он боялся войны.
На следующее утро на заре они отправились на север. Роланд теперь чувствовал себя в большей безопасности, в сопровождении почти двадцати вооруженных людей в доспехах, а Женевьева молчала.
Она по-прежнему смотрела на восток в надежде, что оттуда появятся лучники на лошадях, но в лучах низкого солнца на холмах не было заметно никакого движения. Солнце безжалостно жгло поля, замедляя продвижение лошадей и заставляя людей потеть под тяжелыми кольчугами.
Теперь впереди ехал Филипп, используя проселочные дороги вдали от основного тракта. Они миновали еще одну деревню, разрушенную чумой. В заброшенных огородах росли подсолнечники. В полях и на виноградниках должны были работать люди, но они спрятались, как только видели мужчин в кольчугах.
– Долго еще?
– спросил Роланд, когда они поили лошадей у брода рядом с высохшим полем.
– Недалеко, - ответил Филипп. Он снял шлем и вытирал лицо лоскутом ткани.
– Может, пара часов езды.
Роланд жестом приказал оруженосцу увести своего коня.
– Не позволяй ему пить слишком много, - велел он, а потом снова взглянул на Филиппа.
– А как только вы доберетесь до Лабруйяда, то отправитесь на север?
– Через день или два.
– И будете преследовать англичан?
Филипп пожал плечами.
– Полагаю, что да, - сказал он.
– Если король до нас доедет, мы присоединимся к нему, а если нет, то станем нападать на их фуражиров, отрезать отставших и всячески их беспокоить, - он приподнял кольчугу, чтобы помочиться у дерева.
– И если повезет, захватим каких-нибудь богатых пленников.
И в тот момент прилетела первая стрела.
Томас привел своих людей и усталых лошадей в маленький городок. Он понятия не имел, как тот назывался, только что его нельзя было с легкостью обойти, так что им пришлось проскакать по узким улочкам в надежде, что никто их не задержит.
Он предусмотрительно связал пленнику руки и заткнул ему рот кляпом из тряпок.
– Нам нужно купить еды, - предложил Карил.
– Только сделай это по-быстрому, - сказал Томас.
Всадники выехали на небольшую площадь в центре города, хотя называть это место городом было слишком лестно, потому что там не было ни стен, ни крепости.