1356
Шрифт:
Теперь он их слышал, слышал, как тяжело опускались копыта и быстро бежали собаки, держась впереди. Кин, к изумлению Томаса, упал на колени и воздел сомкнутые в молитве руки.
Хорошо придумано, посчитал Томас, а потом в поле зрения появились собаки. Пара серых волкодавов с текущей из пасти слюной подбежала к ирландцу, и Кин просто открыл глаза, расставил руки и щелкнул пальцами.
– Хорошие собачки, - сказал ирландец. Волкодавы заскулили. Один лег у коленей Кина, а второй лизал его вытянутую руку.
– Лежать, мальчик, - сказал
– Какое прекрасное утро для охоты на англичанина, да?
Всадники были уже близко. Они придержали лошадей, пустив их рысью, пока, пригнувшись, пробирались под низкими ветвями.
– Проклятые собаки, - сказал один из них в изумлении при виде волкодавов, поддавшихся на ласки Кина.
– Ты кто такой?
– спросил он.
– Человек за молитвой, - ответил Кин, - и хорошего вам дня, господа.
– За молитвой?
– Господь призвал меня принять духовный сан, - заявил Кин самодовольно, - и я чувствую, что нахожусь ближе к нему, когда молюсь под деревьями на заре в такой благословенный день.
Да благословит вас Господь, а что вы, господа, делаете так далеко от дома рано утром?
– темная домотканная сутана придавала ему убедительно церковный вид.
– Охотимся, - сказал один из всадников весело.
– Ты не француз, - произнес другой.
– Я из Ирландии, земли Святого Патрика, и молюсь Святому Патрику, чтобы подавил злобу ваших собак. Разве они не милейшие создания?
– Элоиз! Абеляр!
– крикнул всадник собакам, но ни одна не пошевелилась. Они остались с Кином.
– А на кого вы охотитесь?
– спросил Кин.
– На англичанина.
– Здесь вы его не найдете, - сказал Кин, - а если это тот парень, о котором я думаю, то он наверняка еще в городе.
– Может быть, - произнес один из мужчин. Он со своим товарищем находился слева от Томаса, Кин - справа, и Томасу нужно было, чтобы всадники подошли ближе. Он просто смотрел на них сквозь листву.
Три юноши в богатых одеждах тонкой работы, с плюмажем на головных уборах и в высоких сапогах в стременах. Двое держали копья с широкими наконечниками и поперечинами под ними, предназначенные для охоты на кабана, и у всех троих имелись мечи.
– А может, и нет, - продолжил мужчина. Он подтолкнул лошадь вперед.
– Ты пришел сюда помолиться?
– Разве не так я сказал?
– Ирландия близко к Англии, правда?
– И в самом деле, это ее проклятие.
– А в городе, - произнес всадник, - попрошайка видел двух человек у "Вдовы". Один был в одежде студента, а другой забрался на телегу с дерьмом.
– А я то думал, что я единственный студент, который встает спозаранку!
– Элоиз! Абеляр!
– хозяин прорычал имена собак, но они просто заскулили и придвинулись еще ближе к Кину.
– Так этот попрошайка отправился в городской совет, - сказал первый всадник.
– А вместо этого наткнулся на нас, - весело добавил второй.
–
– Мы помогли ему отправиться в лучший мир, - продолжил рассказ первый всадник, - и, возможно, мы можем и твою память освежить.
– В этом мне всегда нужна помощь, потому я и молюсь, - отозвался Кин.
– Собаки взяли след, - сказал всадник.
– Умные собачки, - отметил Кин, похлопывая по двум серым головам.
– Они привели нас сюда.
– А, они учуяли меня! Неудивительно, что они бежали так резво.
– И у реки следы двух человек, - добавил другой мужчина.
– Я думаю, есть вопросы, на которые тебе нужно ответить, - первый всадник улыбнулся.
– Например, почему он хочет стать вороной в темной сутане, - сказал хозяин собак.
– Может, ты не любишь женщин?
– двое других засмеялись. Теперь Томас видел их гораздо лучше.
Очень богатые юноши, с дорогими седлами и упряжью, в сапогах, начищенных до блеска. Возможно, сыновья торговцев? Томас подумал, что это дети богачей, которые благодаря положению родителей могут безнаказанно нарушать комендантский час, молодые щеголи, рыскающие по городу, нарываясь на неприятности и уверенные, что избегут последствий.
Люди, которые, очевидно, убили попрошайку, чтобы не делить с ним награду.
– Почему кто-то хочет стать священником?
– презрительно спросил всадник.
– Может, потому, что он не мужчина, а? Мы должны это выяснить. Снимай одежду.
Его товарищи, готовые присоединиться к забаве, подъехали ближе, пройдя под веткой, на которой сидел Томас. И он спрыгнул.
Он свалился на последнего всадника, правой рукой обхватил его шею, а левой завладел копьем. Всадник упал. Лошадь встала на дыбы и заржала.
Томас хлопнулся наземь, а всадник упал на него. Левая нога седока запуталась в стремени, и лошадь унеслась прочь, волоча его за собой, а Томас уже вставал, теперь держа копье обеими руками.
Другой копьеносец развернул лошадь, Томас со всей силой нанес удар, плашмя стукнув наконечником всадника по голове.
Всадник покачнулся в седле, а Томас уже бежал к третьему, пытавшемуся вытащить меч, но Кин держал его за предплечье, пока лошадь яростно гарцевала по кругу. Собаки бросались на Кина и лошадь, посчитав это игрой.
Томас взмахнул копьем, и широкое лезвие вонзилось всаднику между ребер. Он завопил от боли, и Кин стащил его из седла и приложил головой об свое колено, так что всадник упал, оглушенный.
Первый всадник кое-как выпутался из стремени и пытался встать, но еще плохо соображал из-за удара. Томас пнул его в горло, и тот снова упал.
Другой всадник в полубессознательным состоянии был еще в седле, но просто уставился в пустоту, открывая и закрывая рот.
– Поймай лошадей, - приказал Томас Кину, потом выбежал из леса, пересек канаву и ножом перерезал бечевку, которой были стянуты вязанки каштановых жердей.