1356
Шрифт:
– Этого человека трудно убить. Он выглядит таким хрупким, правда? Но я видел, как он дерется в Тулузе, и, Иисусе, ну и быстрый же он! Шустрый, как змея.
– Мне нужно его опередить, - Томас разговаривал скорее сам с собой, чем с Кином. Но почему Тулуза?
– Потому что там безопасно, - произнес он вслух.
– Безопасно?
– Тулуза, - сказал Томас, - мы не можем идти за ним в Тулузу. Она принадлежит графу Арманьяку, и его люди патрулируют дороги на север, что означает, что это безопасный маршрут для де Веррека.
Де
– Он едет не в Тулузу, он повернет на дорогу через Жиньяк.
Кин ничего не понимал.
– Жиньяк?
– Есть дорога через Жиньяк, она отходит на север от основной дороги из Тулузы. Ему безопаснее двигаться этим путем.
– Ты уверен, что он идет на север?
– Он идет в Лабруйяд! Вот очевидная цель. Женевьеву могут держать там, пока Бертийя не покорится.
– Сколько до Лабруйяда?
– Пять или шесть дней верхом, - ответил Томас.
– И мы можем пройти через холмы, это быстрее.
Или это было бы быстрее, если бы он был уверен, что бандиты не устроят засаду по пути.
Ему нужны были латники. Ему нужны были лучники со своими длинными боевыми луками и стрелами с гусиным оперением. Ему нужно было чудо.
Впереди находились деревни. Их пришлось обойти. Ландшафт оживлялся по мере того, как все больше и больше людей выходили на поля или виноградники.
Все эти крестьяне были далеко, но Томас вырос в сельской местности и знал, что эти люди ничего не пропускают.
Большинство из них никогда в жизни не отъезжали от деревни больше чем на несколько миль, но они знали каждое дерево, каждый куст и животное на этом небольшом пространстве, и такая мелочь как летящая птица могла встревожить их, указывая на вторжение незнакомца, и как только они поймут, что награда, равная весу руки в золоте, находится в пределах досягаемости, они станут безжалостными.
Томас почувствовал, как им овладело отчаяние.
– На твоем месте, - сказал он Кину, - я бы отправился обратно в город.
– Почему это, Бога ради?
– Потому что я теряю время понапрасну, - горько произнес Томас.
– Ты зашел так далеко, - отозвался Кин, - так почему теперь сдаешься?
– И какого черта ты со мной? Тебе просто нужно пойти и забрать эту награду.
– Иисусе, если мне придется просидеть еще один год на лекциях доктора Люциуса и слушать этого презренного червяка Рожера де Бофора, я сойду с ума, точно. Ты сказал, что делаешь людей богатыми!
– Ты этого хочешь?
– Я хочу ехать верхом на лошади, - сказал Кин, - скакать по миру, как свободный человек. Неплохо бы иметь женщину или две. Даже три! Он ухмыльнулся и взглянул на Томаса.
– Я хочу быть вне правил.
– Сколько тебе лет?
– Понятия не имею, потому что счет мне никогда хорошо не давался, но, наверное, лет восемнадцать. Или девятнадцать.
–
– Правила держат тебя на твоем месте, - возразил Кин, - а другие сами устанавливают правила и дают тебе пинка, если ты их нарушаешь, именно поэтому ты их и нарушаешь, да?
– Меня послали в Оксфорд, - сказал Томас.
– Как и ты, я должен был стать священником.
– Это так ты выучил латынь?
– Сначала меня учил отец. Латынь, греческий, французский.
– А теперь ты сэр Томас Хуктон, предводитель эллекенов! Теперь ты не следуешь правилам, так ведь?
– Я лучник, - сказал Томас. И лучник без лука, подумал он.
– И ты выяснишь, что я установил правила для эллекенов.
– И каковы они?
– Мы делим добычу, мы не бросаем друг друга и мы не насилуем.
– Ага, говорят, что ты поразительный. Ты это слышишь?
– Что?
– Собаку? Может, две? Перелаиваются?
Томас остановился. Они отошли от реки и теперь двигались быстрее, потому что вошли в каштановую рощу, скрывшую их от надоедливых взглядов. Он услышал ветерок, колышущий листья, стук дятла где-то вдалеке, а потом лай.
– Проклятье, - выругался Томас.
– Это может быть просто охота.
– Охота на кого?
– спросил Томас и двинулся к краю рощи. Там находилась высохшая канава, а за ней аккуратно сложенные каштановые жерди, которые использовались, чтобы поддерживать лозу.
Террасы виноградников извивались вдаль, вниз к долине реки, а собачий лай, там была не одна собака, шел из этой низины.
Он пробежал несколько шагов по винограднику, пригнувшись, и увидел трех всадников с двумя псами. Они могли просто на кого-нибудь охотиться, но он подозревал, что этим зверем была рука лучника. Двое были вооружены копьями.
Собаки обнюхивали землю и вели всадников в сторону каштановой рощи.
– Я забыл про собак, - сказал Томас, вернувшись к деревьям.
– С ними все будет в порядке, - произнес Кин с радостной уверенностью.
– Они направляются не за твоей правой рукой, - заявил Томас, - и теперь они нас почуяли. Если хочешь уйти, теперь самое подходящее время.
– Господи, нет! Я один из твоих воинов, помнишь это? Мы не бросаем друг друга.
– Тогда оставайся здесь. Попытайся сделать так, чтобы тебя на разорвали собаки.
– Собаки меня любят, - заявил ирландец.
– Я полагаюсь на то, что они отзовут собак, прежде чем те тебя укусят.
– Они меня не укусят, вот увидишь.
– Просто стой здесь и веди себя тихо, - сказал Томас.
– Хочу, чтобы они решили, что ты один, - он ухватился за низко опущенную ветку дерева и используя свои натренированные боевым луком мускулы подтянулся, скрылся в листве и припал к ветке. Всё зависело от того, где остановятся всадники, а они наверняка остановятся.