1928 год: ликвидировать ликвидаторов. Том 2
Шрифт:
— Добро пожаловать в Казань, товарищ Менжинский! Простите, что недоглядели, допустили нападение бандитов на часового с вашего поезда. Но, мы не знали, что это именно вы проезжаете через Казань на восток. Сейчас, к вашему возвращению, меры нами уже приняты. Личности бандитов, застреленных часовым, установлены. Это матерые грабители, которых мы давно разыскивали. Все причастные к ослаблению бдительности на привокзальной территории милиционеры понесут наказание…
— Вот и замечательно! — перебил его я, не желая вдаваться в подробности местечкового разбирательства, чтобы случайно не проговориться о том, что покушались совсем не на часового, а на меня самого. Вместо выяснения подробностей я спросил прямо:
— Надеюсь, что самолет, о котором я телеграфировал, уже готов к вылету в Москву?
— Да, разумеется, — осекся Кандыбин.
— Тогда сразу едем на аэродром, — приказал я.
— Положение в столице серьезное, как я понимаю? — все же поинтересовался он, когда мы двинулись к автомобилю.
Я ответил:
— Весьма. И там срочно требуется мое присутствие. А вы тут будьте готовы к любым неожиданностям. Никаких иных приказов не выполнять, кроме моих.
Он усмехнулся:
— Да я и не собирался. А то какая-то чехарда началась с утра. Сначала телеграммы шлет Трилиссер, представляясь исполняющим обязанности председателя ОГПУ, потом точно так же, как он, представляется некто Ежов, которого я даже не знаю, затем Бокий.
— И что вам Бокий приказал? — спросил я.
— Он недавно подтвердил, чтобы мы организовали вам встречу, как полагается, — сказал Кандыбин. И тут же задал вопрос:
— Насколько я понимаю, он не самозванец?
— Нет. Бокия исполняющим обязанности председателя назначил своим приказом я на время своего отсутствия, как и Трилиссера до этого. А вот Ежова я не назначал. Если кто и самозванец в нашей конторе, так это он, — внес я ясность.
Вся привокзальная площадь была оцеплена чекистами и милицией. Ни одного подозрительного лица возле вокзала не осталось. На этот раз всех вычистили. Бродяг и беспризорников куда-то, видимо, вывезли, а торговые заведения ночью не работали. Пассажиров же, ожидающих поезда, заблокировали на время моего прибытия в достаточно большом вокзальном здании. Потому мы прошли от бронепоезда к бронеавтомобилю без всяких помех и без лишнего внимания. Лишь вооруженные бойцы несли караулы вокруг нас.
Помимо Кандыбина, меня сопровождали Эльза и два стрелка из моей роты охраны с бронепоезда. Но, внутреннее пространство броневика оказалось довольно тесным. И мне пришлось приказать охранникам ехать на подножках снаружи, держась за дверные ручки. Мы же с Кандыбиным и с Эльзой оказались притиснуты вплотную друг к другу на заднем сидении. Так и поехали в сторону аэродрома.
Глава 25
Броневик ехал по заснеженной дороге тяжело, то и дело проваливаясь колесами в какие-то колдобины, а подвеска у него была вовсе не мягкая. И мне приходилось одной рукой придерживать Эльзу, сидящую от меня слева, прижав ее к себе, чтобы она не ударялась о броню каждый раз во время очередного подпрыгивания бронемашины. Ведь об отделке, смягчающей удары, никто не позаботился. Кандыбин, конечно, косился на мою секретаршу, забившуюся подмышку к своему начальнику, но ничего по этому поводу не говорил. Зато все время о положении в столице вопросы задавал. Поскольку я и сам в тот момент точно не знал, что же там конкретно произошло в Кремле за время моего отсутствия, и как развивается ситуация, то увел Кандыбина от этой темы, попросив все-таки рассказать о тех бандитах, которых Эльза прикончила совсем недавно. Он и рассказал:
— Удивительное дело, товарищ Менжинский, получается! Я, оказывается, с этими бандитами, которые на вашего часового напали, уже сталкивался, когда еще в Воронежском отделе ВЧК служил до своего перевода в Казань. Так вот. Они оба не местные, а залетные, из банды Коршуна. А эта банда нам много крови попортила тогда на юге от Воронежа. У атамана по фамилии Коршунов человек пятьдесят было из дезертиров, которые сбежали со службы и от красных, и от белых, да сделались обыкновенными бандитами, стали крестьян грабить по окрестностям, да на обозы нападали. Много людей поубивали при этом.
Помнится, в двадцать первом году то дело было. Таилась банда от моих чекистов. Прятались бандиты Коршуна то по оврагам, то по заброшенным хуторам, разоренным войной. И никак этих головорезов поймать нам не удавалось. А главную базу свою коршуновцы устроили в глухом лесу, в самой чаще. И когда мы вместе с отрядами милиции попытались взять этих бандитов на хуторах, они в лесу и скрылись. А сил у нас не имелось, чтобы тот огромный лес прочесывать. Вот и получалось, что тогда атаман по кличке Коршун от нас на какое-то время сбежал, уведя своих бандитов подальше в глушь.
Но мы в Воронеже посовещались и приняли решение все-таки покончить с тем Коршуном и со всеми его бандитами. Пошли мы на хитрость. Решили заслать в банду своих людей под видом остатков банды другого атамана. Мы и обставили дело так, словно бы бандиты от чекистов удирали после перестрелки и сбежали прямо в тот лес, где люди Коршуна засели. Ну и поверили бандиты, что еще одна группа таких же головорезов, как они сами, прибилась к их банде. Да еще эти пришлые слух сразу пустили, что знают, мол, где обоз будет проезжать, нагруженный ценностями, изъятыми у буржуев. Ну и польстился атаман Коршун. Пошла вся его банда на дело.
Мы же были предупреждены своими внедренными людьми, потому отменную засаду организовали в сельской местности. Под видом крытых парусиной фургонов обоза пустили замаскированные тачанки с пулеметами. Как только бандиты напали, так пулеметчики маскировку из парусины сбросили и огонь открыли. Почти всю банду тогда ликвидировать удалось. Даже главаря застрелили, убили Коршуна этого во время перестрелки. Многих и похватали. Но, некоторые все-таки удрали от нас. Немного, человек пять. В лесу они какое-то время прятались, а потом по стране расползлись. Вот уж не думал я, что здесь в Казани остатки той банды объявятся!
Рассказывал Кандыбин интересно. Так всю дорогу до аэродрома и скоротали, слушая о его подвигах. А на летном поле, когда выбрались из броневика, нас встретил ледяной ветер с колючим снегом, летящим в лицо. За большим ангаром в свете единственного прожектора тарахтел, прогревая мотор, и крутил воздух винтом неуклюжий самолет раритетного вида. Впрочем, других здесь пока и не производили. И, надо сказать, на таком воздушном драндулете лететь мне казалось делом весьма рискованным. Тем более зимой в пургу. Но, иного выхода не имелось. Потому пришлось забираться на борт.
Последнее, на что я обратил внимание перед тем, как сесть в самолет, были большие буквы на ангаре: «Горки». Так назывался местный аэродром. Специального здания аэропорта тут еще не имелось, а вместо него использовался простой ангар. Глядя на название, я подумал, что снова мне, словно бы, послано судьбой напоминание о тех самых Горках под Москвой, которые стали для меня просто каким-то роковым местом. Не отправь я туда троцкистов, и не надо было бы лететь сейчас сквозь пургу. Поехал бы Лев Троцкий в Алма-Ату, как это уже было в моей прошлой истории. И там, в далекой ссылке, он, конечно, не смог бы поднять мятеж в Москве. Теперь же, получается, я сделал большую глупость, не только оставив главного оппозиционера поблизости от столицы, но еще и собрав в Горках вместе с Троцким его соратников, что, вопреки всем моим ожиданиям, и не только моим, но и самого Сталина, послужило поводом не для грызни между ними, а для их сплочения! И с этой моей чудовищной ошибки началось изменение истории, причем, настолько резкое, что заранее просчитать все последствия уже не представлялось возможным.