20 лет
Шрифт:
– Что, может, поговорим?
– Вы велели мне спать, я хочу пойти умыться и лечь, - отрезала я, надеясь, что удастся прошмыгнуть мимо него, но куда там. Схватив меня за предплечье, он с силой сжал его и оттянул обратно.
– Зайди.
– Что опять вам не нравится?
– Почему сразу "не нравится?". Просто хочу поговорить с тобой, нельзя? Потом иди, куда хочешь.
– О чём поговорить?
– О жизни. О тебе. Что тот парень к нам не приходит больше? Тот высокий, с длинными волосами. Как его звали-то?
– Он уехал.
– Куда?
– Учиться. В другой город.
– Бросил что ли тебя?
–
– Мы и не встречались.
– Ну-ну. То-то же он приходил в наше отсутствие, да? Чем тут можно было заниматься наедине?
У меня не нашлось слов на эту беспардонность.
– Да ладно тебе. Найдёшь себе другого. Особо не зажимайся только, будь раскрепощённее. Мамка вон у тебя какая красивая, я когда впервые увидел её, подумал: "Не прощу ж себя, если мимо проеду". Знаешь, как мы познакомились?
– Нет.
– А надо знать такие вещи. Дай я сяду, - отодвинув меня, он тяжело опустился на диван, усадив меня рядом. От него несло водкой, потом и чрезмерно острым парфюмом. От близости этого человека, от его голоса меня мутило. Я не могла выносить его присутствия, рефлекс самозащиты включался мгновенно. Я выстраивала стену, за которую, тем не менее, он протягивал свои грязные руки.
– Ехал по проспекту, смотрю девушка идёт. На шпильках, в юбке с большим разрезом, светлые волосы, невысокий рост - всё, как мне нравится. Остановился. "Девушка, давайте подвезу. Неудобно, наверно, с пакетами и на каблуках", - говорю. Она долго тушевалась, потом всё же открыла машину, закинула пакеты на заднее сиденье, сама села вперёд. Долго молчала, мялась. Смотрю: глаза на мокром месте. Непросто было разговорить её, но я не был бы собой, если б так просто упустил девушку. В общем, подвёз до дома, прощаемся, а уйти не решается.
– Не хочу я это слушать, - осекла я его, резко вскочив с дивана.
– Думаете, мне интересно? Это ваши воспоминания, ваша история, какое мне дело? Плевать я хотела на то, с какими мыслями вы втирались маме в доверие.
С этими словами я вылетела из комнаты, забежав к Кириллу.
– Чего опять вы ругаетесь?
– раздался недалеко мамин голос.
– Снова докапываешься до детей?
– Ничего я не докапываюсь. Сидели нормально разговаривали.
– Слушай, иди спать, а. Завтра нам всем рано вставать, Саш. Давай хотя бы сегодня по-хорошему завершим день.
– Спать? Нет, спать я не хочу, а вот от кое-чего другого не отказался бы, - сладко пропел он.
Блевать хотелось.
– Во что играешь?
– произнесла я громко, подсев к Кириллу за компьютерный стол.
– В "FIFA", - ответил он, не повернув головы. Брат был расстроен, что говорить. Знал, к чему шло "завершение дня".
– Нравится футбол?
– Так. На компьютере нравится.
– А сам не хотел бы стать футболистом?
– продолжала я говорить, дабы не слышать разговора, доносившегося из соседней комнаты.
– Ну, как Роналду, Зидан. Кто там ещё сейчас наиболее популярен?
– Мне нравится Бэйл из "Реал Мадрид". Он действительно классный, но у меня самого мало получается играть в футбол. Плюс к этому, у нас ведь даже футбольной секции в городе нет.
– Откуда ты знаешь?
– Одноклассник говорил. Он занимался раньше там, а её закрыли.
– Я не понял, - громогласно заявил отчим, резко открыв
– Почему не спим? Быстро выключили компьютер и марш в постели! Услышали меня?!
– Тихо, не ори, - вмешалась мама, загородив ему проход.
– Лягут.
– Прям сейчас встали и пошли!
– крикнул он, с силой надавив на выключатель света.
– Я ещё портфель не собрал, - пролепетал Кирилл, встав со стула.
– Включи свет.
– Чего?! А чем ты весь день занимался? Опять в игрули свои играл? Ни черта от тебя никакого толку нет - сыном ещё называется, блядь! Разобью нахер твой компьютер, может, полезным чем-то займёшься. Придурком слабоумным каким-то растет, дебилом. Вместо того, чтоб толковыми делами заниматься, сидит весь вечер тыкается.
– Перестань, - продолжала успокаивать его мама.
– Уйди! Хватит говорить, что мне делать.
– Не трогай маму!
– воскликнул Кирилл, когда его так называемый отец схватил её за запястье и резко отшвырнул в сторону. Я слышала, как нехило мама стукнулась головой о стену, слышала, как она тихо пустилась в слёзы.
– Молчи! Ты сопля ещё, чтоб мне поперёк говорить, понял? Быстро разделся и залёг под одеяло.
Глядя на то, как Кирюшка, плача от жалости к маме, начал стягивать с себя спортивные штаны, футболку, носки, я стояла, скрючившись возле подоконника, с ужасом глядя на разворачивавшуюся сцену. В темноте отчим не сразу вспомнил о моём существовании.
– А ты почему ещё тут? Пошла в свою комнату!
Коснувшись плеча Кирилла, я быстро прошмыгнула мимо этого озабоченного изверга. Мама выбежала следом за мной.
– Всё нормально?
– шепнула я в ванной, где мы остались вдвоём.
– Нормально. Крови нет, - ответила она, щупая затылок.
– Шишка только вздулась. Пройдёт.
– Это не нормально. А если бы ты виском налетела на эту стену? Мне страшно, мам. Не за себя. За вас с Кириллом. У твоего любимого мужа с каждым годом крыша едет всё больше и больше. Надо каким-то образом влиять на это, потому что он в таком состоянии и убить запросто может.
– А как ты повлияешь? Его уже не переделать. А пытаться уйти бесполезно, ты сама недавно говорила об этом. Терпеть только, что ещё остаётся?
Той ночью мама легла спать с Кириллом. Отчим же продолжил пить до двух часов ночи, пока не вылакал ещё одну бутылку. Вырубился на кухне. Я не спала. Не могла уснуть. Если вдруг начинала проваливаться в сон, то мигом просыпалась от кажущихся шагов и звука ненавистного низкого голоса. Меня трясло. Хотелось перестать чувствовать этот дикий страх, эту дикую дрожь, хотелось кричать, молить о помощи. Но кого? К кому обратиться? Куда уйти? Кому пожаловаться? Кругом встречала пустота. Сколько ни кричи, никто не услышит. Чувствовала, что начинаю засыпать, но внезапно возникло явное ощущение чьего-то присутствия. Я была уверена, что стоило мне скинуть с головы одеяло, как увижу перед собой ехидно улыбающуюся рожу отчима. К счастью, ожидания были напрасны. Часы показывали три часа ночи, из кухни слышался его мощный храп, несколько часов до тех пор, пока он не проснётся, можно было дышать свободно. Можно, но не получалось. Пока я жила дома, страх никогда не отпускал. Иногда, возможно, становился меньше, был не так ярок, не так остёр, но он никогда не покидал полностью. Не покинул он меня и после. Это то, от чего я так и не сумела избавиться.