200 мифов народов мира
Шрифт:
Молодой Бальдр необычайно быстро возмужал и получил право присутствовать на советах богов. Его чертог, чью серебряную крышу поддерживали золотые колонны, находился в Брейдаблике. Там он жил в полном согласии со своей женой богиней Нанной.
Бог света знал науку рун, знал он и силу трав, среди которых была ромашка, называемая не иначе как «чело Бальдра». Единственное, что было неведомо Бальдру – его собственная судьба. А она оказалась немилостивой к лучезарному богу. В несчастливое время он начал видеть дурные сны, предвещавшие опасность для его жизни.
Для начала Один отправился в Ётунхейм, чтобы посоветоваться с Мимиром. Страшен был ответ мудрого великана.
– Да, жизнь Бальдра висит на волоске, и ничто не может ему помочь, – сказал он. – У каждого своя судьба, Один, и изменить ее не в силах даже ты.
От Мимира старейший из асов пошел к норнам, но и те его не порадовали:
– Ты скорбишь об участи сына, – сказала Урд, – а не ведаешь того, что недалек тот день, когда и сам ее разделишь. Уже половина ствола ясеня Иггдрасиля сгнила, уже дрожит мировое древо, жизнь которого окончится вместе с твоей. Мы стараемся продлить жизнь могучего ясеня, но не можем его спасти, как и ты не можешь спасти жизнь Бальдра.
С тех пор словно черная туча повисла над Асгардом. Узнав о пророчестве Мимира и норн, асы оставили пиры и забавы и погрузились в печаль. И лишь одна Фригг еще надеялась спасти сына.
Обойдя Асгард и Митгард, Нифльхейм и Ётунхейм, страны гномов и эльфов, она взяла клятву с каждого металла и камня, с каждого растения и зверя, с каждой птицы и рыбы, что никто не причинит вреда Бальдру. И только у юного побега омелы она не взяла клятвы, надеясь вернуться к нему после того, как он вырастет.
Обрадованные боги славили Фригг, а Бальдр, забыв о своих снах, попросил богов испытать, насколько он неуязвим. Выйдя в поле, боги стали бросать в бога камни, стрелять из лука, колоть копьями и рубить мечами. Бальдр в ответ лишь смеялся: и дерево, и камни, и железо твердо держали клятву.
– Тебе больше нечего бояться, брат, – сказал ему страж радужного моста Хеймдалль. – С этого дня ты можешь сражаться с любым врагом.
– А я и не хочу ни с кем воевать, – рассмеялся Бальдр, – и очень рад, что останусь с вами в Асгарде. Вы же, братья, испытайте мою неуязвимость еще раз.
И боги охотно приняли это предложение, предвкушая забавное зрелище.
Смерть Бальдра
Лишь бог огня не разделял радости асов. Пока они веселились и радовались возрождению Бальдра, Локи сердито хмурился, копя в сердце злобу и ненависть. Он давно завидовал доброму богу весны, а теперь, когда тот стал неуязвим, бог огня совсем ожесточился.
Поспешно покинув дворец Одина, он надел крылатые сандалии и помчался в Норвегию. К этому времени веточка омелы уже подросла и стала длиннее руки. Локи сорвал ее и, сделав из нее стрелу, вернулся в Асгард.
Богов он нашел в поле, где те продолжали испытывать неуязвимость Бальдра. Только Хёд стоял в стороне от своих братьев, прислушиваясь к тому, что они говорят.
– Что же ты не стреляешь в бога
– Но ты же знаешь, что я ничего не вижу! – ответил Хёд.
– Это не мешает тебе быть таким же хорошим воином, как и другие асы, – возразил бог огня, – не уступай им ни в чем. – И он протянул слепцу лук и стрелу, изготовленную из ветки омелы. – Не беспокойся, я поверну тебя лицом к Бальдру.
Ни о чем не подозревающий Хёд послушно натянул лук и выстрелил прямо перед собой. В тот же миг Бальдр вскрикнул и замертво упал на землю. Стрела Хёда пронзила ему сердце.
Асы в горе рвали на себе волосы, а Локи трясся от страха: он боялся, что Хёд его выдаст. Однако тот не успел этого сделать. Вали в бешенстве накинулся на слепого и поразил его, так и не спросив, кто вложил ему в руки смертоносное оружие. Коварный Локи и на этот раз избежал наказания.
На похороны Бальдра пришли все асы и ваны, валькирии и эльфы, а также великаны Ётунхейма. Даже им, потомкам жестокого Имира и злейшим врагам Асгарда и Митгарда, было жаль того, кто за всю жизнь никому не причинил зла.
В память о добром Бальдре асы возвели на ладье погребальный костер, возложили на него тела бога весны и его молодой жены Нанны, которая не перенесла горя и умерла в тот же день. Затем на корабль ввели и жеребца Бальдра в богатой, украшенной золотом сбруе. Один надел на палец мертвому сыну кольцо Драупнир и шепнул на ухо несколько слов утешения. Асы подожгли костер, и пылающая ладья, подхваченная ветром, быстро поплыла по волнам.
Вскоре она вышла в открытое море, и даже издали было видно величественное пламя погребального костра. Когда ладья достигла линии горизонта, стало казаться, что полыхают и море и небо. Боги печально смотрели вслед пылающей ладье, пока она не исчезла в волнах. Когда погасла последняя искра, весь мир в знак скорби по прекрасному Бальдру погрузился во мрак.
Хёрмод в стране мертвых
С тяжелыми мыслями возвратились боги в Асгард, где их уже не встречали звуки веселья или пира – все думали о неизбежном приближении конца всего. Но тут заговорила Фригг.
– А теперь выслушайте меня, асы, – промолвила она, вытирая слезы. – Кто из вас решится съездить к богине смерти Хель и предложить ей выкуп за Бальдра? Может быть, дочь Локи согласится отпустить моего сына в обмен на золото или другие драгоценности?
– Я поеду, – сказал младший сын Одина Хёрмод. – Пусть только кто-нибудь из вас даст мне на время своего коня.
– Возьми моего Слейпнира, – ответил Один. – На нем ты скорее доберешься до Хель и привезешь нам добрые вести.
Девять дней скакал Хёрмод по подземельям Свартальфахейма, пока не добрался до реки Гьёлль, отделяющей страну живых от страны мертвых. Через реку был переброшен тонкий золотой мост, который охраняла верная служанка Хель великанша Модгуд.
– Кто ты, юноша? – спросила она у Хёрмода. – Только вчера по золотому мосту проехало пятьсот воинов, но он дрожал и качался меньше, чем под тобой одним.