2000 метров над уровнем моря[= Аданешь]
Шрифт:
Подходя к дому, мы услышали лай собак. Воспользоваться электрическим звонком на воротах даже не пришлось, они распахнулись, и нам навстречу шагнули два угрюмых охранника со старенькими американскими карабинами М-1 на плечах.
— Берхану! — выкрикнул я, не дав Аданешь даже рот раскрыть.
Охранники бесцеремонно прижали нас лицом к забору и обыскали. Мы были налегке, я даже свой шпионский кофр оставил в машине. Боюсь, если бы мне пришло в голову притащить его сюда, не видать мне больше ни фотоаппарата, ни кинокамеры.
Не найдя ничего подозрительного, охранники проводили нас в дом. Интерьер, признаться, впечатлял: мебель из черного дерева, устланный пушистыми коврами пол, картины, шкуры животных и богатая коллекция старинного оружия — все это было тщательно подобрано и с хорошим вкусом.
Нас довольно грубо усадили в шикарные, обитые бордовым атласом, кресла и оставили одних. Через минуту, дугой уходящая куда-то под потолок, деревянная лестница с широкими лакированными перилами протяжно скрипнула, и по украшающей ступени малиновой ковровой дорожке спустился одетый в ярко желтую шелковую рубаху и такого же цвета шаровары мужчина с толстой золотой цепью на шее. Я бы дал ему лет тридцать пять, но лицо у него было как у юноши, с блестящей, похожей на вареную сгущенку кожей. Увидев меня, он сразу расплылся в улыбке и заговорил на чистейшем английском языке.
— Чем могу служить, господа? — спросил Берхану, усаживаясь в кресло напротив.
Он мягко, по-кошачьи, положил руки на подлокотники, являя взору безупречный маникюр и огромные переливающиеся крупными драгоценными камнями, перстни, на каждом пальце, включая большой.
— Добрый день, Берхану, — сказал я, подумав про себя, как было бы здорово сейчас съездить чем-нибудь увесистым по этой холеной роже. — Меня зовут Александр, а это моя спутница Аданешь. Нам нужна ваша помощь.
— Помощь? — удивился Берхану, манерно захлопав длинными, как опахала, ресницами.
— Да, мы ищем белую девочку, которая, по всей видимости, могла каким-то образом, случайно, попасть к вам. — Я вопросительно посмотрел на Аданешь, правильно ли я все сказал. Она едва заметно кивнула.
Берхану помрачнел.
— Послушай, Берхану, — сказала Аданешь, — нам, правда, очень нужна эта девочка. Мы готовы заплатить за нее. Много. — Аданешь посмотрела на меня.
—Да, да, конечно, мы заплатим, — подтвердил я.
— Но у меня ее нет, — фальшиво улыбаясь и состроив невинную физиономию, ответил Берхану.
— Как это нет! — вскинулся я.
Он начинал злить меня, я даже забыл про охранников, которые наверняка наблюдали за нами.
— Лучше говори…
— Замолчи! — перебила меня Аданешь и заговорила с Берхану на своем языке.
Тот покачал головой и что-то буркнул.
— Дай ему тысячу быр, — сказала мне Аданешь.
— Что?!
— Тысячу быр!
— Каких, таких… Ах, ну да!
Я вспомнил, что так называются эфиопские деньги, и полез в карман за бумажником. Отсчитав десять сотенных купюр, я протянул их Берхану. Тот не шелохнулся, и мне пришлось положить деньги на стол перед ним.
— Вам придется отправиться на остров Дахлак Кебир, — тихим голосом проговорил Берхану. — Девочка, скорее всего, там. Ее купил Мехрет Шамседин.
— Это что еще за чудо-юдо? — спросил я.
— Мехрет?! — ужаснулась Аданешь. — Афар?
Берхану молча кивнул.
— Ты уверен, что он на острове? — не унималась Аданешь.
— Должен быть. Только поторопитесь. Больше я вам ничего не могу сказать, — ответил Берхану и встал.
Я ничего не понимал. Все надежды были на Аданешь. Хотелось верить, что из всей этой белиберды про остров она узнала что-то важное и полезное для нас. Мы вышли из дома и под пристальными взорами охранников покинули резиденцию кофейного короля.
— Признаться, я представлял себе его иначе, — сказал я. — Более грозным, что ли. А это прямо манекенщик какой-то.
— Внешность бывает обманчива, — возразила Аданешь. — Ты не представляешь, сколько он народу погубил.
— Так что же его никак не поймают? Мы ведь с тобой без труда нашли его.
— Мы — без труда. А для полиции он неуловим. Осторожный. И умный. Видел, как он живет?
— Да уж! И рожа у него гладкая, как задница у младенца.
Аданешь рассмеялась, услышав такое сравнение.
— А почему он вдруг взял и выдал нам, где находится Наташа? — задумался я.
— Ну, во-первых, не вдруг, а за тысячу быр. А во-вторых, я его немножко припугнула, так, самую малость.
— Поясни.
— Упомянула одно имя, которого он, как огня, боится, — уклончиво ответила Аданешь
— Вот, значит, как! Мне ты сказала «только просить», а сама попугать его решила?
— Только чуть-чуть. Это же сработало.
— Ну, хорошо. А зачем тогда было платить?
— Это была честная сделка.
Я почувствовал, что сейчас либо совсем запутаюсь, либо у меня начнется приступ ярости.
— Допустим, — сказал я. — А теперь, пожалуйста, объясни мне все по порядку. Про остров, про какого-то хрена.
— Мехрета. Пойдем в машину, нам надо торопиться, — сказала Аданешь. — Я тебе потом все объясню. Мне надо еще кое-что осмыслить…
— Послушай! — возмутился я. — По-моему мы работаем вместе. И, вообще, ты не забыла, что это моя миссия и кто-то должен и, кстати, обещал оказывать мне всяческое содействие?..
— Потом. Пожалуйста, — умоляюще сказала Аданешь.
— Ладно. — Я сел в машину и, хлопнув дверью, уставился в окно.
Вернувшись в город, мы заехали в маленький ресторанчик пообедать, а возможно, поужинать, поскольку дело уже было к вечеру.
— Как ты относишься к эфиопской кухне? — поинтересовалась Аданешь.
— А как я могу к ней относиться? Никак. Понятия не имею, что это такое. Я ведь только позавчера прилетел. И вот уже два дня ношусь с тобой по всей стране.
— Это еще не вся страна, — возразила Аданешь.