2009_10
Шрифт:
3. Поставить полученные решения мелких Дел перед самыми себой как исполнителями, и приступить к их реализации. Тут возникнет еще уймища проблем, о которых заранее говорить бессмысленно, — их придется решать после того, как эти проблемы возникнут. Это текущая работа руководителей.
4. Не допускать постановки на обсуждение предложений, если предлагающий внятно не объяснит, как его предложение обеспечивает достижения целей Декларации. Строго следить, причем каждому депутату, чтобы никто не отклонялся от темы обсуждения, считать таких депутатов провокаторами, мешающими работе Ассамблеи.
5. План не догма, а руководство к действию. Мы его примем, мы его сможем и изменить в любой момент, когда этого потребует обстановка.
Возможно, сказанное мною и не просто понять людям, которые в своей жизни никогда не организовывали никаких Дел, а только умно советовали другим, как Дела делать. Тогда просто поверьте мне: пока у нас нет плана того, как мы достигнем своих целей, мы простые болтуны, а наша деятельность — мышиная возня, даже если мы, по примеру Эдуарда Вениаминовича, будем каждый день на памятники залезать.
Но как только мы разработаем план, пусть и несовершенный, то станем людьми, с которыми нужно считаться.
Наш брат Лимонов Эдуард
Понятно, что не в коня корм мои статьи на эту тему, но меня все же раздражает презрительное отношение Лимонова не только к депутатам Ассамблеи, но и к нацболам. С неделю назад я сделал, в первую очередь ему, упрек, что не только он лично не работает в Ассамблее, но он и заблокировал доступ в Ассамблею рядовым депутатам-нацболам. А мне вновь сообщают, что этот охотник за пиаром распространил очередные стоны под названием «Мой друг Каспаров Гарри» и что эти стоны уже с удовольствием обсасываются прессой режима. Статья об Ассамблее, участниками которой являются нацболы, Лимонов считается вождем нацболов, а источник размещения статьи — Грани. ру.
Вождь нацболов откровеннейшим образом стремится понравиться режиму. Ну, раз, ну, два, но ведь это уже какое-то откровенное презрение к тем, кто считает его своим.
Я назвал этот опус Лимонова стоном, поскольку Эдуард Вениаминович продемонстрировал в нем полное отсутствия чувства юмора. Опус «ни о чем», но входящие в него мысли уже не смешат, а озадачивают. К примеру.
С откровенным злорадством пишет Лимонов, что Владивосток не дал власть либералам. А что, эти продавцы или хоть кто-нибудь иной за 15 лет хоть раз протянули, хоть крепкими, хоть слабыми руками, власть Лимонову? Потом, а ты бы в это время отошел в сторонку от Каспарова и не пугал продавцов подержанных автомобилей своим видом, может, что-нибудь и получилось бы…
И должен заметить, когда некий вождь пытается залезть на памятник, чтобы провозгласить что-то этакое революционное десятку своих сторонников и паре корреспондентов, то у такого вождя не видно шевелений не только галстука, но и пары извилин.
«Стадия организации — его родная стихия», — глубокомысленно попрекает Каспарова Лимонов, по старости забыв, что он такой же вождь этих организаций, как и Каспаров, мало этого, чуть выше в своем опусе он упрекал Каспарова в том, что тот не хочет «переформатировать» Ассамблею. Но «переформатировать» по предложению Лимонова даже не начавшую работать Ассамблею — это продолжить стадию ее организации. Так для кого процесс непрерывной организации и связанная с ним возможность надувать щеки в президиуме и трещать революционными фразами — это «родная стихия»?
Но хватит о стонах Лимонова, поскольку я в очередной раз хочу помочь ему в достижении вожделенной им цели, тем более что мне стало за Лимонова обидно. Он предложил Касьянову и Каспарову втроем стать мудрыми вождями оппозиции, а Касьянов деликатно, но нагло послал Эдуарда Вениаминовича в известное место. И меня, как патриота Ассамблеи, это возмущает — да как посмел какой-то там Касьянов посылать нашего брата Лимонова?!
Поэтому предлагаю в пику Касьянову принять на Ассамблее решение: назначить Лимонова Эдуарда мудрым вождем всей оппозиции, а заодно (чтобы два раза к этому вопросу не возвращаться) всех времен и народов. Поручить Лимонову мудро вождить через головы мелких князьков оппозиции прямо рядовыми членами оппозиции.
Кроме того что мы утрем нос Касьянову, это очень выгодно и нам — оппозиции.
Ведь вот не примкнули продавцы подержанных японских автомобилей к оппозиции. Кто виноват? Если у нас нет вождя, то вроде вся оппозиция (кроме Лимонова). А если у нас будет вождем Лимонов, то кто будет виноват? Правильно — Лимонов, поскольку это он тупо вождит оппозицией. Не выходят на улицу тысячные толпы и не требуют отставки Путина, кто будет виноват? Правильно — Лимонов, потому что тупо вождит. Силы оппозиции не консолидированы, сегодня кто виноват? Правильно — мелкие князьки оппозиции. А назначим вождем Лимонова, кто будет виноват? Правильно — Лимонов, потому что тупо вождит.
Ну, а его мудрые указания будем исполнять так, как он исполняет Хартию и Декларацию Национальной Ассамблеи, — это нетрудно.
Согласитесь, что назначить брата Лимонова вождем, это будет очень выгодно!
А если говорить серьезно, то не вожди нужны оппозиции в первую очередь, а план, хотя, положа руку на сердце, что это за вожди, если они не имеют плана??
ИСТОРИЯ
ГОСУДАРЬ!
ПЕТИЦИЯ РАБОЧИХ С.-ПЕТЕРБУРГА 9 ЯНВАРЯ 1905 ГОДА
Государь!
МЫ, рабочие и жители города С.-Петербурга разных сословий, наши жены, и дети, и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать. Мы и терпели, но нас толкают все дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, государь. Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук.
И вот мы бросили работу и заявили нашим хозяевам, что не начнем работать, пока они не исполнят наших требований. Мы не многого просили, мы желали только того, без чего не жизнь, а каторга, вечная мука. Первая наша просьба была, чтобы наши хозяева вместе с нами обсудили наши нужды. Но в этом нам отказали — нам отказали в праве говорить о наших нуждах, что такого права за нами не признает закон. Незаконны также оказались наши просьбы: уменьшить число рабочих часов до 8 в день; устанавливать цену на нашу работу вместе с нами и с нашего согласия; рассматривать наши недоразумения с низшей администрацией заводов, увеличить чернорабочим и женщинам плату за их труд до 1 руб. в день; отменить сверхурочные работы; лечить нас внимательно и без оскорблений; устроить мастерские так, чтобы в них можно было работать, а не находить там смерть от страшных сквозняков, дождя и снега.