25 оттенков личного. Избранная проза и поэзия о многогранности человеческого опыта
Шрифт:
– Коллеги, будем благоразумны; в самом деле: вправе ли мы судить эту девочку? Сказано: «Не судите, да не судимы будете»!
– Все мы судим, и все судимы! – резко закрыла тему Капитолина Деяновна с присущим ей чувством абсолютного умственного превосходства над собеседником. В характере этой женщины затейливо сочетались ханжество и эгоизм, трусливое желание сохранить честь мундира и одновременно мстительность, побуждающая к жестокой травле. Казалось, ей доставляет удовольствие изводить и терзать юную школьницу, полагая, что её позор надо представить в
Слухи расходятся быстро, и случай в подгорной школе получил широкий резонанс. Информация дошла до высокого начальника из министерства образования. Он спешно выехал в названную школу – наверняка чтобы замять дело и не допустить выноса сора из избы.
– На то мы и поставлены, чтобы вмешаться: что-то запретить, чего-то потребовать, кого-то вразумить! – сказал начальник. – Ну, Капитолина Деяновна, докладывайте, что тут у вас произошло?
Надо было видеть, как угодлива была мстительная директриса перед тем, кто стоял выше: она прямо не говорила, а пела, когда беседовала с начальником. Шаркая перед ним, она отрапортовала, мол, не стоит беспокоиться, всё под контролем.
Высокого гостя проводили в школьную столовую, где для него был спешно накрыт достойный стол. Начальник поблагодарил Капитолину Деяновну и был таков. А директриса вернулась в класс, не сходя с командирской лошадки. Заложив руки за спину, она принялась нервно кружить над головой несчастной ученицы.
– Какой позор! Какое пятно на репутации школы! Где была твоя голова? Где была твоя голова, я спрашиваю? Неужели ты не понимала, как безрассудно заниматься любовью с парнем, не думая о грядущих последствиях? Теперь, как я понимаю, придётся рожать. Господи! Как же ты будешь жить с малышом на руках, когда ты сама ещё ребёнок?!
Капитолина Деяновна задавала этот вопрос напрямик, перед всем классом, намеренно совершая «прилюдную порку». Несчастная Анжелика, зажав голову в дрожащие плечи, тихо рыдала, вслушиваясь в безжалостные порицания. Директриса стояла над головой. Как палач, который не убивает сразу, а отрубает по кусочкам тело жертвы, причиняя ей долгие мучения.
– И не смей мне заикаться, что это любовь! – громко отчитывала Капитолина Деяновна. – Я уверена, что это было всего лишь грязное увлечение, слишком глупое и безрассудное, чтобы заподозрить в нём хоть малую толику любви!
После унизительной «прилюдной порки» директриса повела Анжелику в свой кабинет. Старая тактика! Сама того не замечая, Капитолина Деяновна волей-неволей следовала мышлению и логике своего отца, следователя по уголовным делам: так он обрабатывал обвиняемого, принуждая его быть податливым и делать нужные признания. Посадив девушку перед собой, как преступницу на электрический стул, Капитолина Деяновна вперила в неё проникающий рысий взгляд:
– Скажи, милочка, тебе нравится наша школа?
– Да, очень, – робко призналась Анжелика.
– Так вот,
– Спрашивайте, – покорно согласилась Анжелика, уронив голову со спутанными редкими кудрями, сквозь которые просвечивала розовая девичья кожа, – видимо, именно так должны выглядеть все молодые роженицы.
– Итак, моя милочка, кто тот распутный паразит, который украл твою невинность? Фамилия, имя, адрес, телефон?! – властной скороговоркой процедила директриса.
Плечи поникшей девушки задрожали, как в ознобе. Она долго не могла найти нужных слов для признания.
– Ну-ка, посмотри мне в глаза, милочка… Уж не хочешь ли ты сказать, что это был какой-нибудь таджикский мигрант, продавец шавермы?!
– Нет-нет, что вы! – испуганно подняла голову Анжелика.
Глаза у неё были такие горькие, что Капитолина Деяновна из жалости отвернулась.
– Тогда кто же? – спросила она, не оборачиваясь.
И тут, к её большому изумлению, юная беременная, прямая до бесстыдства и ангельски чистая, выдала сразу два имени:
– Ваня Вицин и Гена Карпоносов…
На каменном лице Капитолины Деяновны не дрогнул ни один мускул. Чтобы не спугнуть внезапно открывшуюся истину, она медленно повернулась:
– Повтори ещё раз… Кто и кто?
– Это ребята из девятого класса нагорной школы.
– Господи боже милостивый! Час от часу не легче! – Директриса надолго замолкла, словно потеряла дар речи. Потом скупым доверительным тоном спросила: – Девочка моя, ты и вправду не знаешь, кто из них настоящий отец твоего ребёнка?
– Я ещё не решила… – мучительно выдавила девушка. Казалось, она страдала от этого почти физически, как, вероятно, страдал буриданов осёл между двумя охапками сена.
Её ответ показался Капитолине Деяновне экзистенциальным по самой своей изначальной сути. Она раздосадованно хлопнула себя по коленям:
– Ну и молодёжь у нас пошла! Хоть убейте – не понимаю!..
Далее события стали нарастать как снежный ком. С утра в 9 «А» класс вошёл грозный тандем директрис обеих городских школ – Ларисы Александровны и Капитолины Деяновны. Все встали, интуитивно усмотрев в этом явлении некую скрытую угрозу.
– Кто из вас Гена Карпоносов и Ваня Вицин? – с холодным и невозмутимым видом спросила Капитолина Деяновна тем тоном, который придавал ей сходство с прокуратором Иудеи Понтием Пилатом.
– Это мы, а чё? – робко отозвались двое с «камчатки».
– А ничё! – в один голос гаркнули обе директрисы. – Следуйте за нами!
Трус и Аллигатор в позе арестантов покорно вышли, а весь класс, объятый таинственной интригой, старался мысленно представить обеих директрис в облике прокуратора Иудеи Понтия Пилата, который обращается к Христу с вопросом: «Что есть Истина?»