300 дней и вся оставшаяся жизнь
Шрифт:
— Зачем? У тебя что-то случилось? — заметно встревожился шеф.
— А это будет уже вторая новость, Виталий Валентинович… — Она едва не засмеялась — такое у него было лицо. — В субботу вы приглашены на банкет, в честь моего дня рождения.
— Конечно, радует, что обо мне вспомнили, но пятница-то тебе зачем?
— Вит, понимаешь, мой день рождения мы традиционно в деревне отмечаем, это не далеко, ты не волнуйся. Ну, там, дом в порядок привести надо, продукты доставить, подготовиться к приему гостей…
Вид у него стал каким-то озабоченным и даже несколько отстраненным, как ей показалось.
— Там здорово, ты не думай, никаких палаток, —
— Ну да. Полный набор «малая родина», это я понял. Меня смущает местоимение «мы». Кто еще приглашен на этот праздник жизни?
Инночка даже слегка обиделась:
— Мама с Сашкой, это мой сын, ему четырнадцать, подружки с семьями…
— Ты неправильно меня поняла, — опомнился он. — Я очень рад и вообще… Просто, ну, со всеми твоими близкими… Пора, конечно, и познакомится. Что тебе подарить?
— Вит, это самый дурацкий на свете вопрос. Что ты хочешь от меня услышать? Подарок на то и подарок, что сюрприз. Я, например, такой вопрос только маме своей задаю… И сыну, пожалуй. Причем, маму нужно пытать, потому что она очень экономная. А Сашка — тот просто ждет, чтобы сделать конкретный заказ.
— Чтобы угодить с подарком, надо очень хорошо знать человека…
— Вот и посмотрим, что ты обо мне знаешь. Или думаешь. Или думаешь, что знаешь… — Инночка быстро показала шефу язык и выпорхнула из кабинета, оставив его ломать голову над практически неразрешимой проблемой.
…Что можно подарить женщине, которую безумно любишь и больше всего на свете боишься спугнуть, особенно сейчас, когда вот-вот… Хорошо бы, конечно, сделать предложение. Ну, то есть, нормальное официальное предложение. Он, морщась, вспомнил первый разговор с ней на эту тему: с пустыми руками, с забинтованной головой, обмирая от смущения и страха. Да еще учесть тот момент, что она только-только узнала, что он ее обманывал, и порядком на него злилась. Наверное. Господи, ну и дурака же он свалял! Сейчас можно все обставить по-другому. Розы, много… За кольцом можно в Москву смотаться, время еще есть. Но отказа, тем более на публике, он не перенесет. Значит, что-нибудь не столь откровенное. Традиционное что-нибудь. Французские духи. Ага, вероятность промахнуться — девяносто девять и девять десятых процента. Выпендриться и подарить ей машину? Подарок однозначно дорогой и полезный, да вот одна подробность — она не водит. Тряпки, конечно, исключаются. Если только шубка? Шубка — это хорошо, это классический ход. Шубок много не бывает. Тем более что ни в чем, кроме золотисто-рыжей дубленки, он ее не видел. Он представил себя, накидывающим ей на плечи норку, — темно-коричневую, искрящуюся… Потом вдруг мысленно добавил остальные составляющие этого действия: двор деревенского дома, неизвестные (и наверняка ехидно усмехающиеся) подружки, скептически (а как еще) настроенная мама; презрительный (переходный же возраст) взгляд сына… И все это не самое главное. Самое главное — жара! Все мечтают побыстрее напялить купальники — и бегом на речку, а он, как дурак, с шубой: примерь, дорогая. Посмотрите, девочки, правда красиво? Черт, голова кругом… Виталий щелкнул кнопкой:
— Светочка, пригласите ко мне Полину Георгиевну, пожалуйста.
Та появилась буквально через две минуты, облаченная в белый костюм, выполненный в старинной технике «ришелье», ставшей писком моды для тех, кому за пятьдесят, в это безумно жаркое лето. В этом костюме, который стоил, к слову, немалых денег,
— Хорошо тут у тебя, Виталька, прохладненько.
— Теть, у меня к тебе вопрос есть. Что можно женщине на день рождения подарить?
Полина Георгиевна склонила голову на бок и посмотрела на племянника как на инопланетянина. Потом все-таки решила уточнить:
— Смотря какая женщина…
Теперь настал его черед удивляться:
— Что значит — смотря какая?
— Ну, старая, молодая там, образованная, нет, родственница, опять же…
— Теть, ну что ты говоришь, ей богу, какая еще родственница! Была бы родственница, я бы денег подарил, пусть сама развлекается, хоть молодая, хоть старая.
Полина Георгиевна прищурилась, глядя на племянника:
— Денег… Денег — это, конечно, правильно. Ну так денег и подари, чего умничать лишнего… А и точно, Виталь, забыла я: небось, Инка-то тебя на день рождения пригласила? У нее в августе, я помню. В ресторан или сразу домой?
— Какая разница? — удивился он. — Ну, на фазенду, а что?
— Не скажи. Если домой, то не Инночке надо угождать, а мамке ее, если в кабак с подружками — тут показать себя надо.
— Будут все: и семья, и друзья.
Полина Георгиевна призадумалась, но ненадолго:
— Вот что, Виталька, мы с тобой сделаем…
После того, как была озвучена идея, что именно подарить имениннице, Полина Георгиевна приступила к разработке общей стратегии. Появиться племянничку на месте сбора следовало без опозданий, но не минутой раньше. Потому что пунктуальность всегда производит хорошее впечатление — это раз. А во-вторых, приехать, когда все собрались, — значит познакомиться со всеми сразу, а не дать себя изучать в пять — или сколько там? — серий.
— И вот еще: дом в деревне — это ехать. Постарайся взять к себе в машину Инку с подружками, а не ее мать.
Это заявление тетушки прозвучало уж совсем загадочно.
— Почему?
— Потому, что подружки будут гоготать, а мать тебя будет рассматривать. А пока с девками до места доедете, ты уже освоишься, стесняться перестанешь. Если по хозяйству шуршать надо — за все берись. И вообще, улыбайся да помалкивай. К сыну Инкиному сразу в друзья не набивайся, молодые — они подозрительные. Спросит что — отвечай, а сам не лезь.
Следом были озвучены рекомендации по поводу внешнего вида: появиться надо прилично (встречают по одежке), но с собой иметь во что переодеться, — шорты и футболку, погода позволяет. И еще плавки.
— Теть, а плавки зачем? Я и плавать-то не умею…
— Значит, будешь загорать, — отрезала Полина Георгиевна.
Глава 26
— Ох, что ж я лето так не люблю, ужас какой-то…
Катьке было жарко. Собственно говоря, Катьке, как и всем крупным людям с лишним весом, жарко было всегда. Даже зимой. Катерине по статусу (а как же, работник городской администрации, не нянечка в детском саду и не маляр-штукатур), была положена шуба. Так первое, что сделала горячая Катька, это оттащила обновку в ателье — выпороть утеплитель из подкладки. Принятая мера помогла отчасти, ей все равно было жарко, и в самые стеклянные холода Катька носилась в полушубке нараспашку. Сейчас, когда термометр показывал тридцать восемь в тени, бедная Катерина походила на симпатичный и очень растрепанный помидор, запакованный в белую майку и кургузые шортики, начинавшие свою карьеру в качестве джинсов.