40 лет Санкт-Петербургской типологической школе
Шрифт:
Рассудова О. П. Употребление видов глагола в русском языке. М., 1968.
Ревзин И. И. О иерархии грамматических категорий славянских языков (на примере категорий имени существительного) // Сов. славяноведение. 1969. № 3.
Руденко Д. И. Количественность и семантика имени// Теория функциональной грамматики: Качественность. Количественность. СПб., 1996.
Селиверстова О . Н. Местоимения в языке и речи. М., 1988.
Татевосов С. Г. Семантическое
Шатуновский И. Б. Семантика предложения и нереферентные слова. М., 1996.
Шелякин М. А. О семантике и употреблении неопределенных местоимений в русском языке // Учен. зап. Тартуского ун-та. Вып. 442. Семантика номинации и семиотика устной речи. Тарту, 1978.
Шмелев Д. Н. Синтаксическая членимость высказывания в современном русском языке. М., 1976.
Янко-Триницкая Н. А. Местоименные слова со значением неопределенности // Рус. яз. в шк. 1971. № 1.
Birkenmeier W. Artikelfunktionen in einer artikellosen Sprache. Studien zur nominalen Determination im Russischen. M"unchen, 1979.
Blaszczak J.
– kolwiek pronouns in Polish: negative polarity items or free choice items or both // Beitr"age der Europ"aischen Slavistischen Linguistik. Bd. 2. M"unchen, 1999.
Chaput P. Temporal and semantic factors affecting Russian aspect choice in questions // N. B. Thelin (ed.). Verbal Aspect in Discourse. Amsterdam; Philadelphia, 1990.
Chvany C. Verbal aspect, discourse saliency, and so-called «perfect of result» in modem Russian // N. B. Thelin (ed.). Verbal Aspect in Discourse. Amsterdam; Philadelphia, 1990.
Giv'onT. Syntax: a functional-typological introduction. Vol. 1. Amsterdam; Philadelphia, 1984.
Guentch'eva Z. Specifit'e de l'aspect en bulgar: int'eraction entre aspect et d'etermination // Revue des 'etudes slaves. 1978. T. LI, fasc.l—2.
Haspelmath M. Indefinite Pronouns. Oxford, 1997.
Thieroff R. Inherent verb categories and categorizations in European languages // Tense Systems in European Languages. T"ubingen, 1994.
Vendler Z. Linguistics in Philosophy. Ithaca, 1967.
Б. Комри
Супплетивизм по отношению к грамматическому лицу реципиента при глаголе «дать»
Согласно [Bybee 1985:23,93], супплетивизм по отношению к грамматическому лицу — самая редкая разновидность супплетивизма в глагольном спряжении [30] . Примеры этого явления безусловно встречаются в языках мира (в том числе и в европейских), но такой супплетивизм либо характерен для очень частотных глаголов, в спряжении которых и без того обычна высокая доля супплетивизма (напр., английская связка: am (1 л. ед. ч.), is (3 л. ед. ч.)), либо соответствует неправильности в других глаголах. Пример второй возможности демонстрирует спряжение французского глагола aller «идти»: vais (1 л. ед. ч.), vas (2 л. ед. ч.), va (3 л. ед. ч.), vont (3 л. мн.
30
Кроме ссылок в тексте и в сносках, автор выражает свою
ч.), но allons (1 л. мн. ч.), allez (2 л. мн. ч.).
Разные основы в этом случае соответствуют разнице между ударением на основе и ударением на окончании, ср. чередование гласного у глаголов vouloir «хотеть», pouvoir «мочь», mourir «умирать», напр, в соответствующих формах глагола «хотеть» veux, veux, veut, veulent, voulons, voulez.
На этом фоне оказывается неожиданным, что в целом ряде языков мира фиксируются случаи супплетивизма глагола «дать» в зависимости от грамматического лица реципиента.
В § 2 нашей статьи приводятся данные из различных языков, иллюстрирующие описываемое явление. В § 3 выдвигается возможное объяснение этого явления. В § 4 рассматриваются явления, на первый взгляд связанные с супплетивизмом, но диахронически отличные от него.
С явлением, которому посвящена эта статья, я впервые столкнулся в начале 80-х годов, когда вел курс методики полевых исследований на материале языка малаялам. Уже выяснив у носителя языка перевод предложения типа Я дал ему книгу, я решил изменить грамматическое лицо местоимений, чтобы выяснить перевод предложения типа Он дал мне книгу (в языке малаялам нет других случаев глагольного согласования по лицу). Мне не удавалось самому построить соответствующее предложение на малаялам, и, когда я попросил носителя языка дать правильный перевод, он, к моему удивлению, употребил совершенно другой глагол! С тех пор (особенно на протяжении последнего года) я собираю примеры этого явления из различных языков мира. Некоторые из собранных данных я приведу в этом параграфе.
Надо подчеркнуть, что выборка языков, рассматриваемых в статье, является случайной, хотя и включает языки, относящиеся к различным языковым семьям и ареалам. Грамматики многих из тех языков, о которых мне известно, что в них данное явление встречается, часто не упоминают о нем вовсе, возможно, по той причине, что само явление относится скорее к лексике, а число языков, для которых имеются подробные двуязычные словари с переводными эквивалентами на русском, английском или другом широко распространенном научном языке, к сожалению, невелико.
Таким образом, примеры данного явления часто оказывались у меня случайно, либо непосредственно, либо благодаря указаниям коллег. Поэтому цель настоящего параграфа состоит скорее в том, чтобы показать, что рассматриваемое явление широко распространено среди языков мира; никаких более общих выводов относительно его частоты или географического распределения из приведенных данных извлечь нельзя.
Далее рассматриваются следующие случаи супплетивизма:
п. 2.1: 3-е л. реципиента — 1-е и 2-е л. реципиента (супплетивизм между не-участниками и участниками речевого акта).