54 исторические миниатюры и 29 переводов. Сборник
Шрифт:
– Насилие все же имело место. И это вызывает сожаление, - включился Политик.
– М-м, - пробурчал Писатель.
– Что же, господа?
– уточнил Горький.
– Поставить на выставку несколько книг? Сборники о великих путешественниках, мореплавателях, политиках, военачальниках? И более "узкую" по тематике книгу о политической судьбе южных территорий Северо-Американского континента, содержащую сведения о договоре 1848 года?
– Вы их поставьте чуть пониже, -
– А на верхний ряд поставьте биографию Талейрана. С его хорошим портретом на обложке. Для сведения - в 1797 году Талейран стал министром иностранных дел. Биография-то - насыщенная. Выставка к юбилею - разве плохо? К какому? А Вы почитайте биографию... Мы же говорили об историческом контексте. Разве биография Талейрана не дает определенного представления об историческом контексте договора 1848 года?
– Озаглавьте эту небольшую книжную выставку следующим образом: "Искусство дипломатии в конкретном историческом примере", - высказался Конструктор.
– Строительное дело - это разве не дипломатия?
– произнес Строитель. Участники обсуждения смотрели на него с молчаливым пониманием. И продолжил.
– А что, господа, если часть заголовка - "в конкретном историческом примере" - пока не размещать для публичного обозрения. А пока сделать видимыми лишь слова "Искусство дипломатии". Не будет ли такой вариант более дипломатичным?
– Благодарю, господа, за ваши мнения, - произнес Горький.
– Я пытаюсь визуально представить предлагаемый стенд. На стенде звучный заголовок и всего несколько книг...
На верхнем уровне - биография Талейрана с хорошим портретом. Ниже - несколько книг-сборников с биографиями великих людей: путешественников, мореплавателей, военачальников, политиков. И - книга более "узкой" тематики, в которой наряду с другой информацией содержатся сведения о договоре 1848 года.
– На ней, этой специальной книге, разве написано, что она - о договоре 1848 года? Если сразу ее не найдете, то поставите позже. Дела давно минувших дней! Стоит ли ворошить старое? Тревожить призраки в шкафах?
– заметил Писатель.
– Читатель начнет с биографии Талейрана. Она насыщена темой "искусство дипломатии"! А сборники биографий великих людей разве не насыщены сведениями по этой теме?
– Не слишком ли просто?
– произнес М. Горький.- Как-то не академично...Но почему бы и нет? Кто может, тот пусть сделает лучше!
Господа! Объявляю наше обсуждение, нашу мини-конференцию завершенными.
Вам желаю хорошего дня и приятного чтения!
А я направляюсь готовить тематическую выставку книг.
15 мая 2017 года.
22.Сказка об академике Тарле
Горький присоединился к читателям кафе-библиотеки, решившим обменяться мнениями за чашками кофе о прочитанных книгах.
–
– Вы увлеклись Тарле?
– "Наполеон", господа, - пояснил Горький, положив перед собой на стол книгу Е.В. Тарле "Наполеон".
– Слушайте, господа!
– оживился Строитель.
– Кого ни возьмите, все слушали лекции Тарле. Кто - до революции, кто - после революции. Кто до Великой Отечественной войны, кто - после. Кто - студентом, кто - уже при чинах и званиях.
– А кто не читал его книг?!
– подключился Политик.
– Все хотя бы что-нибудь, но - читали. Или, по крайней мере, - слышали.
– Ломились!
– Добавил Строитель.
– Бывало, он подъезжает к залу, намеченному для выступления, а приходится остановиться за квартал, за два. Все забито автомобилями.
В мирное время, бывало, публика сметала и билетеров, и контролеров, и дежурных.
– Представьте, господа!
– не смог унять эмоций Писатель.
– Военное время: голод, усталость. Не хватало самого необходимого. А на лекции Тарле валили валом.
Слушали и командиры, и красноармейцы. Раненые в госпиталях. Инженеры и рабочие. Защитники Родины!
– Меня он, кстати, не раз подвозил на своем авто, - подключился Строитель.
– У него в распоряжении был не свой личный, а прикрепленный автомобиль. Но в постоянном пользовании. Меньше хлопот и отвлечений. И водитель был у него один и тот же - постоянный. Много помогал академику.
– Меня он "подбросил" "на" своем вагоне-салоне, - поделился Конструктор.
– В военный период все жили очень скромно. Голодали. А он передвигался в "собственном" вагоне-салоне. В сопровождении двух проводниц. Благодаря его вагону и его мобильности я быстро и с комфортом переместился из одного города в другой.
– Все это так, господа, - дополнил Писатель.
– Но видели бы вы его квартиру в Санкт-Петербурге, то есть в Ленинграде, на набережной Невы близ Зимнего дворца. Он поселился в бывшей квартире графа С.Ю. Витте. Он писал в своем кабинете, глядел на Неву, на силуэт Петропавловского собора... Любил он там работать.
Позволю себе, господа, домыслить. Начинает академик работать. За советами к Витте обращается. Витте был человеком громадных знаний: плохого не посоветует.
– Это Вы фантазируете, уважаемый Писатель, - отреагировал Конструктор.
– Знания академика Тарле имели те же источники, которые всем доступны: образование самообучение, библиотеки, архивы. Многие его видели. В разных библиотеках. Одновременно. Как он успевал?
Впрочем, интеллектуальную преемственность отрицать не разумно. Но давайте домыслим академика в обществе Наполеона, Талейрана... Нахимова, Ушакова, Кутузова...
Помолчав, Конструктор добавил: