666. Рождение зверя

Хо И. М.

Потемкин отрицательно помотал головой.

– Я тоже не могу. Поэтому, как сказал Глеб Жеглов, будет сидеть. Миша вообще для нашей вертикали – отличная находка. Не удивлюсь, если они втихаря ему уже орден за заслуги перед Отечеством первой степени повесили. Ведь это благодаря Мише операция по разгрому всяческой фронды и равноудалению нашего брата как по маслу прошла. После того как его закрыли, все сразу выстроились. Просто «шок и трепет».

Кирилл вдруг вспомнил свой разговор с Ходорковским в ночь на 24 октября 2003 года. Предвыборная гонка в Госдуму выходила на финишную прямую, а над одним из ее основных спонсоров и субъектов тучи уже не просто сгустились – они били градом всю его империю. Платон Лебедев, серый кардинал и казначей ЮКОСа, а также заплечных дел мастер, старший офицер службы безопасности компании Алексей Пичугин к тому времени уже почти четыре месяца сидели в СИЗО. Прокуратура шмонала все, что было так или иначе связано

с Ходорковским. В тот день как раз прошел обыск в офисе его главного пиар-подрядчика по избирательной кампании «Яблока» – Агентстве стратегических коммуникаций, с которым Кирилл тесно сотрудничал. Поздно вечером с какой-то своей очередной пассией Потемкин заехал в клуб Up & Down, где уже за полночь появился Ходорковский. Олигарх сел за столик и с кем-то разговаривал, рядом рассредоточились его гвардейцы. Потемкинские друзья из администрации посоветовали Кириллу держаться подальше от человека № 1 из российского списка «Форбс», так как решение об аресте хозяина «самой прозрачной компании в мире» уже было принято. Но Потемкин был слегка навеселе. К тому же он относился к взлетевшему на недосягаемую высоту комсомольскому жучку с определенной долей симпатии, хотя шапка Мономаха была этому Сеньке явно не по размеру. Поэтому, когда Ходорковский остался один, Кирилл подошел к его столику. Охранники попытались было остановить его, но патрон узнал одного из своих контрагентов и разрешил подпустить. Собственно, Потемкин хотел сказать буквально несколько слов – о том, что, по его мнению, «Яблоко» на выборах пролетит, как фанера над Парижем, и что самому Ходорковскому пора тоже сматывать удочки в направлении французской столицы, ибо в противном случае ему светит тюрьма. Реакция олигарха на этот добрый совет Кирилла очень удивила. Ходорковский сказал что-то вроде «чему быть – тому не миновать… от сумы да от тюрьмы, знаете ли…». Но это была совсем не ирония человека, оторвавшегося от реальности, нет. Скорее обреченность. Потом, уже после громкого ареста, анализируя этот короткий разговор, Потемкин пришел к выводу: Ходорковский лучше него знал, что его ждет через сутки в новосибирском аэропорту «Толмачево». Но вопрос о том, почему, имея полную информацию, Ходорковский просто не слинял, как тот же Березовский, оставался для Кирилла все эти годы открытым. Теперь все становилось на свои места, и в голове у Потемкина просветлело от того, что одной загадкой стало меньше.

– Черт побери! – ударил он себя по лбу. – Действительно, логично. Век живи – век учись.

– А ты думал, – опять подмигнул Порохов.

Кириллу очень нравился этот разговор и вообще все, что происходило с ним и вокруг него. Кокаин уже завладел сознанием, детские фантазии становились явью – он ощущал себя режиссером человеческих судеб в центре управления миром. Однако, увлекшись подоплекой жизни Ходорковского, он упустил один технический вопрос, который интересовал его с самого начала.

– Постой, Миша, – Потемкин кивнул на живые картинки, – а как эта байда у тебя работает? Скрытые камеры?

Порохов откинулся в кресле:

– Э-э-э, принцип тот же. Но камер как таковых, в бытовом смысле, – Порохов изобразил руками что-то вроде допотопной кинокамеры, крутя правой рукой воображаемую ленту, – тут никаких нет. Другая история. Гаджетом выступает человеческий организм. Сама технология называется «третий глаз». Вот, гляди.

Олигарх опять нажал на какую-то кнопку и показал на один из мониторов. Через секунду там возник Потемкин. Он видел себя, смотрящего в сторону, а съемка шла с той точки, откуда на него смотрел Порохов. Кирилл повернул голову и начал внимательно разглядывать своего визави в поисках хитрого проводка или шпионского жучка.

– Не напрягайся, никакого фокуса. Объектив здесь. – Порохов указал пальцем себе на лоб.

– Но как?! – прошептал Потемкин, пораженный.

– Алхимия.

– Алхимия?

– Она самая. В последнее время алхимические доктрины продвигаются под брендом «нанотехнологии», и на них тратятся большие государственные деньги. Но к этому проекту, – Порохов обвел помещение рукой, – Чубайс не имеет отношения. Разве что как объект наблюдений, хе-хе. Это результат моих частных изысканий. Венчурных, так сказать. И могу без ложной скромности заявить, что в данном случае мы имеем дело с самым выдающимся достижением со времен философского камня Джабира ибн Хайяна и даосского «золотого эликсира». А уж гомункул доктора Фауста просто нервно курит в своей реторте. Все удовольствие обошлось примерно в ярд долларов. Я бы мог объяснить, как конкретно это работает, но получится слишком долго и путано. Боюсь, ты не поймешь. Поэтому просто поверь.

Потемкин едва перевел дух.

– Зачем? Зачем мне в это поверить?.. Зачем это вообще нужно?

– Кто владеет информацией, тот владеет миром. У Оруэлла «Большой брат» следил за людьми для того, чтобы осуществлять тотальный контроль над социумом. Он проводил селекцию, чистил свое хозяйство от неблагонадежных элементов, как Саваоф. Мы не ставим себе такой задачи, – Порохов опять употребил «мы», – просто используем то, что видим, для решения определенных вопросов…

– Например, чтобы обкэшиться перед мировым финансовым обвалом или свести счеты с Саркози за Куршевель? – Потемкин кивнул на экран, где президент Франции подергивался под ударами плети.

– Ну… – смутился олигарх, – у всех есть свои маленькие слабости. В конце концов, система-то моя. Но ее предназначение совсем не в этом. От сотворения мира идет оккультная война, и мы являемся, если так можно сказать, одной из бесчисленных сторон конфликта. Несколько лет сохранялось относительное равновесие. Но сейчас, по всем признакам, надвигается очередная серьезная битва – возможно, это и есть та самая кульминация, Армагеддон. Поэтому надо быть во всеоружии.

– О’кей, ребята, желаю вам всяческих успехов. – Для убедительности Кирилл приложил руку к сердцу. – Veni, vidi, vici [24] и все такое… Но при чем тут я?

24

Пришел, увидел, победил (лат.).

Порохов открыл ящик стола и достал оттуда золотой шприц-пистолет для инъекций. В капсуле плескалась серебристая жидкость, напоминающая ртуть.

– Ты ведь завтра отправляешься в одно увлекательное путешествие. Дело в том, что нам очень важно знать, что там будет происходить в ближайшие три дня. Никому из братьев туда еще попасть не удалось, ни за какие деньги. Вычисляют они, что ли, нас, или у них агенты есть – в общем, никакой информации изнутри. Вещь в себе. Поэтому предлагаю тебе стать членом нашего клуба. Хотя слово «член» здесь не очень подходит… Да и слово «предлагаю» тоже. – Олигарх посмотрел на пистолет. – Скажем так, тебе надо стать частью нашей системы. Больно не будет.

Кирилл даже не думал протестовать. Вся эта ситуация – похищение, таинственный замок, олигарх, помешавшийся на эзотерике, – представлялась совершенно гротескной. Пребывая в веселом расположении духа и расслабленном состоянии ума, Потемкин не возражал поэкспериментировать, он был даже рад такому развитию событий. Однако, как человек воспитанный, не задать следующий вопрос он не мог.

– А если я откажусь?

– Это святое право каждого индивидуума, и я его уважаю. – Порохов достал из ящика еще один золотой пистолет, на сей раз явно боевой браунинг, и поднял оба ствола в руках, как бы предлагая выбор. – Свободу воли никто не отменял. Есть два способа покинуть это помещение. С третьим глазом на двух своих или с дыркой в голове вперед ногами. По статистике в прошлом году в России без вести пропали сто двадцать четыре тысячи человек – на три тысячи больше, чем в предыдущем. Думаю, что твое исчезновение мало кому будет интересно, особенно на фоне последних событий.

– Хорошо, хуй с вами, масонами, – махнул рукой Потемкин. – Но у меня есть еще один вопрос.

– Все что угодно, ваше сиятельство! – Олигарх встал из-за стола, театрально развел руки и поклонился.

– В вашем клубе, случайно, не было депутата Фильштейна?

С лица Порохова сползла улыбка. Было видно, что Кирилл наступил ему на больную мозоль. Олигарх положил оружие и вновь взял пульт.

– Смотри.

Окружавшая их панель превратилась в сплошную панораму. Съемка шла во всех направлениях с уровня головы, то есть Потемкин мог ощутить себя в шкуре этого человека. Вероятно, это был Фильштейн. Он стоял на паркетном полу посреди просторной, хорошо обставленной комнаты, освещаемой зажженным иудейским семисвечником-менорой. Кирилл обратил внимание на раскрытое фортепиано и стол, по которому были разбросаны древние фолианты. Филя находился внутри очерченного мелом белого круга. За чертой сидели на корточках четыре человека, образуя вместе с депутатом крест. Присмотревшись, Потемкин опознал этих людей. Один из них был тем самым шахидом, что набросился на него в метро, трое других – гопниками у подъезда, напавшими на него два часа назад. Правда, от их обличья унтерменшей не осталось и следа – даже в чертах лица, которые будто стали тоньше. Они были одеты так же, как и шахид: белая тюбетейка, косоворотка, жилет, странные тапочки из мягкой кожи. Все четверо немигающими взглядами смотрели на него.

Пару лет назад, катаясь на роликах в Ботаническом саду, Потемкин заехал совсем в глухое место и был окружен стаей бродячих псов. В газетах писали о нескольких жутких историях, случившихся в этом районе, когда дикие собаки насмерть загрызли заблудившихся прохожих. Поэтому Кирилл действовал так, как ему кто-то когда-то советовал, – застыл на месте. Хищники расположились вокруг него и тоже замерли, ожидая, видимо, когда он начнет движение. Это жуткое стояние продолжалось несколько минут, пока Потемкин все же не решился действовать, достав из рюкзака травматический пистолет «Макарыч». Выражения лиц четырех окруживших Филю субъектов и сама сцена напомнили Кириллу тот случай.