777
Шрифт:
– Понимаю о ком вы, – закивал Тимур. – Моя Лара им зачитывается. Надо бы ей тоже дать почитать вашу повесть, она наверняка оценит.
– Джин точно больше не появлялся? – он с испугом всматривался в лица пассажиров, пытаясь обнаружить в каждом из них знакомые черты.
– Вы давно с ним знакомы?
– Да лет десять уже, когда я писателем стал и первую книгу сумел издать, тут-то он и появился… Однажды просто позвонил мне в дверь, начал нести какую-то чушь о том, как ему понравился мой роман. Ну и пошло-поехало, совершенно не дает мне проходу. Жена, наверное, поэтому и ушла – кому понравится, когда в отношения вмешивается кто-то третий. Я его всячески пытался отвадить, но куда там. Ему, похоже, лечиться надо бедняге.
– Так или иначе, мы должны благодарить судьбу за то, что он преследует вас – теперь вся надежда только на него, никто другой не сможет посадить этот чертов самолет, – и Тимур нетерпеливо постучал по поручню.
Ли прикрыл глаза и что-то быстро забормотал по-корейски, и в этот самый момент Комаров толкнул Тимура локтем в бок.
– Вот так неожиданность! Глянь в его паспорт. Бьюсь об заклад, ты на это никак не рассчитывал.
В потрепанном паспорте значилось, что его обладателя зовут Джин Пайк и что он является гражданином Северной Кореи. Тимур недоуменно достал «Зиму» и принялся листать ее в поисках фотографии писателя. Она была в самом начале – с фото смотрел улыбчивый кореец, ничем не напоминавший внешне того, что сидел сейчас рядом с ними.
– Даже не знаю, что и сказать, – пробормотал Тимур. – С одной стороны, я даже рад, поскольку теперь мы можем быть уверены в том, что Джин точно умеет управлять самолетом, а с другой… похоже, ведущая роль в этом дуэте принадлежит вымышленной личности. Чем нам это грозит?
Андрей развел руками:
– Будем действовать по обстоятельствам. Для начала дождемся появления Джина и подробнее расспросим его о месте, куда направляется самолет. Но не надо его провоцировать. Пусть Джин выйдет самостоятельно. И не задавай ему больше никаких вопросов: воспринимай все как должное, нужно ему обеспечить комфортный и безболезненный переход.
– Да, иначе этот переход будет обеспечен уже нам. Только на тот свет.
Кто-то из пассажиров впереди вдруг закричал, и крик довольно быстро перекинулся на задние ряды: кажется, люди начали замечать отсутствие экипажа. Они звали стюардессу, кто-то бросился бежать по проходу, расталкивая других, пытавшихся подняться. Кому-то стало плохо с сердцем, требовали воды и лекарств, стучались в предусмотрительно запертую Тимуром кабину, а пришедшие в себя полицейские пытались навести порядок. Тимур с Андреем молча наблюдали за творившимся вокруг безумием, а Ли-Джин снова провалился в беспокойный сон.
Один из полицейских уже освободился от наручников и, торопливо шагая по проходу, вдруг заметил Комарова и тут же налетел на него:
– Это твоих рук дело, ублюдок?
Тот непонимающе поднял глаза и попытался развести руками, но полицейский в мгновение ока скрутил его:
– Сначала нападаешь на представителей власти, заковываешь их в наручники – думаешь, у нас запасных ключей на подобный случай не припасено? Все же опасного преступника этапируем. Так, выходит, это ты захватил самолет? Ты со своим дружком-многоборцем? Где экипаж, я вас спрашиваю?!
– На вашем месте, товарищ милиционер, – с адской издевкой в голосе практически пропел Андрей, – я бы вел себя повежливее, если вдруг то, что вы утверждаете – правда. Если мы с моим, как вы выразились, дружком действительно захватили экипаж, уничтожили его и теперь силой мысли управляем самолетом, то с нами лучше не ссориться, – и он шаловливо подмигнул полицейскому. – Я ведь опасный преступник.
– Что ты несешь, сукин сын? Ты ответишь за каждое слово! – взревел полицейский, но тут ему на плечо легла узкая и бледная ладонь Тимура.
– Вообще-то он прав. Ясное дело, что сейчас в ход пущен автопилот, но вы бы подумали о том, как этот самолет будет садиться. Изолируете Андрея, и вам не гарантировано мягкое приземление, – и Тимур тоже подмигнул блюстителю порядка.
– Да здесь орудует целая банда! Ветров! Ко мне!
С противоположного конца салона навстречу им побежал второй полицейский – тщедушный парень с пушистыми рыжеватыми космами волос.
– Наручники! Быстро!
Ни один из потенциальных террористов даже не попытался оказать сопротивление, но смиренно дал заковать себя в наручники. Оба переглядывались и посмеивались, пока полицейские суетились вокруг них. Ли наблюдал за этой сценой с нескрываемым беспокойством и под конец, когда и Андрей, и Тимур были обездвижены, он, наконец, вскочил и закричал на русском с жутким корейским акцентом:
– Как вы смеете? Сейчас же отпустите их, иначе я не стану сажать этот самолет, и мы разобьемся!
– Что он несет? – нахмурился первый полицейский, мотнув головой в сторону Джина и поднося пистолет к подбородку Комарова.
– Этот парень – единственный на борту, кто может посадить эту посудину, – пожал плечами Андрей.
– Где пилот, черт побери?
– Мы знаем не больше вашего, малыши, – масляным голосом произнес Тимур. – Но мы, по крайней мере, нашли ему неплохую замену. Вам не стоит ссориться с этим парнем.
– Молчать, я сказал! – и полицейский обрушил пистолет Тимуру на голову.
Тот охнул и прикрыл глаза.
– Я сказал, освободите их, иначе всем конец! – продолжал визжать Джин, и голос его адской болью отозвался в висках Тимура.
– Еще одно слово, и ты последуешь за ними, – прорычал озверевший полицейский и толкнул Джина в грудь.
Тот неуклюже рухнул назад на сиденье, но тут же снова вскочил.
– Сажайте самолет сами! Топлива хватит часов на пять. Мы разобьемся как раз в области Северного ледовитого океана, и тела наши вряд ли когда-нибудь поднимут на поверхность!
Ветров явно забеспокоился, услышав это, и осторожно ткнул коллегу в бок:
– Коль, а что если он говорит правду? Если экипаж катапультировался, самолет сам не сядет.
– Чушь! А как же он сейчас летит?
– Николай! – окликнул Тимур. – Можно вас на минуточку? – и он лучезарно улыбнулся. – Вы ведь в курсе, что пилот такой машине требуется только на взлете и посадке? В остальное время машина справляется сама. А если вы не верите нам, тогда сходите в кабину пилота и посмотрите, что там происходит. А потом подумайте на досуге, как мы будем приземляться. Если у вас еще есть чем думать, черт возьми, безмозглый тупица!