9 1/2 weeks
Шрифт:
потолок. Он лежит на животе, подперев правой
рукой голову, а левую положив мне на грудь. Он попросил меня рассказать ему о
моих братьях и сестрах, о родителях, о
дедушке и бабушке, о родном городе, о школе, о моей работе. Внезапно я замолкаю,
закрываю глаза:
– Пожалуйста, - говорю я, как бы расплываясь в неге, не в состоянии
повернуться к нему и сделать движение, -
пожалуйста...
Он прерывает молчание:
– Я
Он выходит из комнаты, возвращается с карманным зеркальцем, бьет меня по
лицу и садится на край кровати. Моя
голова падает на подушки. Он берет меня за волосы и тянет до тех пор, пока я не
начинаю снова смотреть на него. Он
держит зеркало прямо передо мной: мы оба смотрим на два симметричных отпечатка,
которые появляются на моем лице. Я
завороженно смотрю на себя. Его лицо мне незнакомо. Оно бледно, - это просто
фон, еще проступают два пятна, похожие
на боевую раскраску дикаря. Он тихонько проводит рукой по моим щекам.
На следующий день, во время завтрака с одним клиентом, я внезапно теряю
нить разговора прямо посредине
фразы: в моем мозгу всплывает видение прошлой ночи. И почти с тошнотворной
быстротой во мне поднимается желание.
Я отодвигаю тарелку и прячу руки под салфеткой. Когда я осознаю, что увижу его
только через четыре часа, у меня на
глазах выступают слезы.
* * *
Вот так все и шло: шаг за шагом. Я видела его каждый вечер, каждый новый
шаг сам по себе был почти незаметен,
он очень-очень хорошо занимался любовью. Я постепенно безумно влюблялась в него,
не только физически, но физически
особенно. И через две недели я оказалась в ситуации, которую все, кого я знала,
сочли бы патологической.
Мне никогда не приходило в голову расценивать ее так. Говоря по правде, я
никак ее не расценивала. Я никому об
этом не говорила. Теперь, когда я оцениваю ее сейчас, эта ситуация кажется мне
невероятной. Я могу рассматривать эти
недели, как некое отдельно взятое явление, ныне оставшееся в прошлом, как некий
отрезок моей жизни нереальный, как
сновидение, не имеющий никакой связи со всем остальным моим существованием.
* * *
– Ведь это редко бывает, - говорю я, - чтобы мужчины держали кошек,
правда?
Мы смотрим по телевизору Кронкайта<Кронкайт - известный ведущий
теленовостей в США.>: знакомое,
привычное лицо сообщает, изображая озабоченность, постепенно переходящую в
тревогу, о далеком землетрясении
угрозе - куда менее далекой - новой забастовки железнодорожников.
– Ты шутишь?
– отвечает он немного устало.
– Я и сам знаю. Собаки -
совсем другое дело. Я не знаю ни одного
мужчины - я хочу сказать, холостяка, - у которого была бы кошка. А уж тем более
две или три!
– Гм...
– Если хочешь знать мое мнение, - продолжает он, - кошки хороши для детей
или старух. Ну, или в сельской
местности...
– Но тогда, - говорю я, - зачем...
– Кошки - совершенно ни к чему не способны и ни на что не годные
животные, - решительно заявляет он, прерывая
меня.
– Ну, эти-то, - дурацким тоном вставляю я, - не слишком обременительны.
А потом добавляю:
– Никто тебя не принуждал оставлять у себя кошек.
– Смеешься?
– отвечает он.
– Конечно! Ты и представления не имеешь...
В его квартире три кошки. Они проявляют к нему полнейшее равнодушие, и он
платит им тем же. Каждый день он
кормит и поит их, меняет им подстилку. И это кажется ему нормальным, равно как и
трем животным. Ни он к ним, ни они
к нему не проявляют никаких признаков привязанности, если не считать привычку
одной из кошек осторожно взбираться
на него, когда он лежит, и он это терпит; но если принять во внимание
бросающееся в глаза отсутствие чувств в этом случае
и у человека и у животного, то такое толкование привязанности кажется, по
крайней мере, спорным.
Он сидит на кушетке. Я - на полу, на двух подушках, опершись плечами и
шеей на боковую поверхность кушетки.
Он играет моими волосами, перебирает их прядь за прядью, накручивает их себе на
палец, потом засовывает все пальцы
мне в волосы, тихонько тянет их, трет кожу под ними, обеими руками медленно
покачивает мою голову.
Кронкайт желает нам доброй ночи. Мы смотрим какую-то телевизионную игру,
а потом телесериал, в котором
полицейские все время попадают в неприятные истории и гоняются на автомобилях.
Эти картинки - по окончании новостей
он убрал звук - представляют странный аккомпанемент к истории его кошек, которую
он рассказывает мне с видимым
удовольствием.
Первая кошка появилась у него вместе с женщиной, которая четыре года
назад недолго жила вместе с ним. Только
она перевезла к нему кошку, как ей предложили очень заманчивую должность в