9 1/2 weeks
Шрифт:
полудня и весь остальной благословенный день ровно ничего не делать, разве что
позвонить сестре и просмотреть
телевизионную программу на следующую неделю.
– Прекрасный план. Ты так и поступишь, когда мы вернемся. Мне нужно пойти
в Блумингдейл.
– Лучше бы ты играл в теннис на закрытом корте, - говорю я ему.
– Тебе,
по-моему, солнце голову напекло. Так или
иначе, и речи быть не может, чтобы я в субботу пошла в Блумингдейл!
–
туда, полчаса в магазине, полчаса обратно.
Ешь скорее. В половине двенадцатого мы снова будем в постели.
Мы выходим из подъезда, и тут я восклицаю:
– Надеюсь, мы не в метро поедем!
Он очень бледен и кивает головой.
– Ну, нет, - говорю я.
– Всю неделю два раза в день я езжу этой штукой и
в выходной поэтому могу себе позволить
не заглядывать туда.
В конце концов мы едем на такси. В Блумингдейле полно народу.
– А я-то думала, что люди летом ездят в Хэмптон...
– громко говорю я.
– Я же обещал тебе - всего полчаса...
– Согласна. Я думала, что по магазинам ты не любишь ходить. Я-то люблю,
но умею выбирать день.
– Послушай, лапушка, - говорит он, - заткнешься ты? Добром тебя прошу. Я
вообще-то от природы терпелив, но
если ты не перестанешь, я тебя привяжу к прилавку в отделе мужской косметики и
уйду. Ты будешь так скучать, что
накупишь масла для загара...
Я представляю себе эту картину и смеюсь...
– Но зачем ты сюда приехал?
Мы на четвертом этаже.
– За кроватью, - отвечает он.
– За кроватью? Но у тебя очень хорошая кровать!
– Действительно, у меня большая кровать, - подтверждает он.
– Но...
– Большая для одного человека.
– Он ведет меня по залам, где выставлены
роскошные столовые. Одна особенно
впечатляет: сильные лампы подсвечивают столешницу из черного стекла на подставке
из никеля. Черные салфетки продеты
в черные хрустальные кольца, а черные бокалы соседствуют с такими же черными
тарелками.
– А подают на этом черную икру и подгорелые бифштексы, - шепчет он мне на
ухо.
Мы в это время пробираемся среди роскошных диванов, каждый из которых
больше всей моей квартиры.
– Белый бархат!
– говорю.
– Боже ты мой! Стоит только пепел от сигареты
уронить, кошке волос оставить - и
готово! Все в помойку!
– Клиенты Блумингдейла люди очень-очень чистоплотные, - важно произносит
он.
– Тебе это, может, неведомо, но
это так просто: животных надо держать в клетках, а курить -
– Значит, вы в воскресенье уходите в отпуск?
– спрашивает позади нас
какая-то женщина.
– Да, наконец-то, - отвечает мужчина.
– И куда вы отправляетесь?
Я смотрю назад. Рыжая женщина, элегантно одетая, толкает тележку с
пакетами и разговаривает с каким-то
мужчиной в костюме от Кардэна.
– Отправляюсь в город Нью-Йорк...
– отвечает он.
Говорит он насмешливо и несколько нараспев, и они оба смеются.
– Какой элегантный мужчина!
– говорит она, удаляясь от нас.
– Лучшее
место, где...
– Идем, - говорю я (диваны были антрактом, нас снова окружают столы и
обеденные гарнитуры), - я не такого уж
большого роста, и если бы ты мне намекнул, зачем мы сюда едем, я бы благоразумно
осталась дома.
– Не в том дело, - отвечает он.
– А в чем тогда дело?
Он останавливается перед спальным гарнитуром. Это спальня вашей мечты: в
углу стоит бюро из черного
полированного дерева, на нем лампа на огромной подставке и шесть подобранных по
размеру керамических ваз, и еще одна
ваза, длинная а в ней восемь огненных тюльпанов, стопка альбомов с открытками,
подборка иностранных журналов,
раскинутая в художественном беспорядке я записная книжка, обтянутая тонким
шелком.
– Вот это мне нравится, - смеясь, говорит он.
– Настоящий секретер для
работы. Можно засучить рукава и
приниматься.
– Не шути, пожалуйста, - говорю я ему.
– Тебя же не заставляли сюда
приезжать. А у меня, напротив, при виде этой
записной книжки слюнки текут. Очевидно, это для того и сделано, но это работает.
Он улыбается и обнимает меня за талию.
Спальни выставлены рядом. В первой - черный вощеный пол, во второй -
белый паркет, в третьей - красный
метлакс; тут есть кровать, спинка которой напоминает дверь сарая, к ней крепится
полотняный балдахин, а шелковые
занавеси в цвет спускаются до полу. В изголовье кровати, Бог знает почему,
немного не по центру стоит какое-то огромное
растение в декоративной корзине. У другой кровати, толстые витые ножки. На
больших подушках, прикрытых покрывалом,
лежат валики, обтянутые разной материей с набивным узором, подобранной в тон.
– Это именно то, что тебе нужно, - говорю ему я.
– Мне нужны маленькие подушки.
– Нет, тебе нужно четыре больших. Твои две маленькие штучки никуда не