9-й день недели

Дальний

Почему? Кто знает. Может, из-за того, что странный сон не отпускает, может… Наступившее утро солнечными лучами разъедает воспалённые глаза. Колганов зажмурился и почувствовал горячие капли, стекающие по небритым щекам. Лишнего времени нет, но, странное дело, чем сильнее вдыхает окружающую свежесть, тем безразличнее становится фактор времени.

И сейчас, лёжа на траве под древним дубом, совсем не хочется думать об ожидающей городской суете, выборах и тому подобной чепухе. Кстати, сегодня День тишины. Журналист с удовольствием бы перенёс этот закон на отношения с Оксаной: чтобы любые

разговоры между ними оказались под запретом. А в идеале, и с Яном Григорьевичем. Всё решено. Окончательно. После выборов ухожу из политики и из «9-го дня». Пусть Лазаревский забирает всё и катится к чертям. Все его деньги, которые не успел потратить, верну тоже.

И, как всегда после принятия трудного решения, стало легче. Но от мыслей о девушке в глазах защипало снова. Может, её сдать? Тогда её… нет. Хотя… может и…

Она его предала. Одно слово «шефу», и тот Оксану-Ирину уничтожит. Колганов криво улыбнулся и представил, как именно она кончит свои дни: несчастный случай… или ДТП… или просто выстрел в голову под предлогом ограбления. Главное, Лазаревский тянуть не будет. Это точно. А потом расправится с уже не нужным и представляющим опасность Колгановым. Замечательно.

Журналист обхватил голову руками и застонал. Она меня предала. Она меня… Хотя нет, не предала. Оксана не могла его предать потому, что играла уготованную роль изначально. Ей за это заплатили, и она справилась. Ну, почти. А о промахе никто не узнает. Он не скажет Яну Григорьевичу ничего. Он её простит. И пусть она идёт дальше своей дорогой.

Колганов поднялся и вытер слёзы. Хватит распускать сопли. Пора двигать.

Глава 90

– Александр Дмитриевич?

Звонят с неизвестного номера, но Марченко узнал голос сразу.

– Здравствуйте, Оксана.

Девушка не смогла скрыть удивления, ведь они виделись всего один иди два раза.

– Вы меня узнали?

Для следователя это не более чем привычка, на которую давно перестаёшь обращать внимание: профессиональная привычка запоминать.

– Конечно.

– Александр Дмитриевич, я хотела сказать… - Она замялась.
– Не знаю, может, это глупо… Но у меня нехорошее предчувствие.

– Рассказывайте, - приободрил он.

Абонент немного воспрял.

– Знаете, после того, что произошло, я всерьёз опасаюсь за жизнь Егора.

– Я тоже, - вырвалось у Марченко.

– Вам что-то известно? – Забеспокоился голос на другом конце провода.

– Нет. – Он поспешил успокоить и без того паникующую помощницу Колганова. – Просто расскажите, что произошло.

– Только что позвонили в редакцию и попросили связать с Колгановым. – От волнения Оксана прокашлялась. – Такой глухой, невнятный голос. Словно говорили через полотенце. Я сказала, что он сейчас не здесь, а в офисе Владимира Иванова, в его штабе. Тогда мужчина попросил передать, что у него есть информация касательно прошлогоднего убийства некоего Лапина и покушения на самого Егора. И, если Егору это интересно, пусть сейчас же

приезжает. Тот человек будет ждать его ровно два часа, а потом уйдёт.

Слушая сбивчивый рассказ, Марченко от волнения сломал карандаш.

– Егор уже уехал?

– Сразу же. – Она всхлипнула.
– И не отвечает на звонки.

Полицейский заволновался: дело принимает нешуточный оборот.

– А с какого номера звонили?

– Частный вызов.

Он выбросил половинки карандаша в урну и вскочил. На оперативку попасть уже не судьба. Да и хрен бы с ней.

– Где это место?

– Понимаете… - Девушка, прежде чем продолжить, высморкалась.
– Мужчина строго-настрого передал, чтобы Егор был один. Я боюсь за него. Мне страшно…

– Оксана, где это место? – Перебил её Марченко: времени на сантименты нет.

– Обещайте, что сейчас же туда поедете, - взмолилась она.

– Обещаю, - следователь зашагал к двери.

Но помощница Колганова, судя по всему, потеряла самообладание окончательно.

– Скажите, что с ним всё будет в порядке, - она уже рыдала.

– Оксана, мы теряем время. – Марченко, как и любой нормальный мужчина, не выносил женских слёз. – Куда поехал Егор?

– Сейчас скажу. – Она пыталась взять себя в руки. – Я записала. И, кстати, он хотел перед вами извиниться.

Извинение Колганова – это последнее, чего можно было ожидать.

– За что?

– За статью «Удавка на шее избирательного права». Там же критика лично вас.

– Да ладно. – Буркнул полицейский, всё же приятно удивлённый. – Мне не привыкать.

– Понимаете, Егор – хоть и главный редактор, всё же человек творчески подневольный. – Объясняла она очевидное. – И если Ян Григорьевич подготовил материал, то он должен быть опубликован.

– Эту статью написал Лазаревский? – Без ложной скромности, ответ на этот вопрос и впрямь интересен.

– Да, лично он. – Подтвердила Оксана. – И настоял на скорейшем выходе.

– Понятно. – Марченко, тем временем, вышел на улицу и направлялся к машине. – Чтож, будем знать, что Ян Григорьевич таит в себе множество талантов, среди которых эпистолярный.

– Нашла! – Взволнованно воскликнула собеседница.

Полицейский сел за руль и захлопнул дверь.

– Я весь внимание.

Глава 91

– Егор, есть серьёзный разговор.

Колганов немного отошёл от событий прошедшей ночи и раннего утра, теперь воспринимающихся как неприятные галлюцинации.

– Слушаю внимательно, Ян Григорьевич.

– Касательно твоего будущего. – Уточнил тему собеседник. – Я решил снять с тебя все обязательства по отношению ко мне. Журнал, деньги по контракту – всё останется тебе. Захочешь уйти – пожалуйста. Разумеется, после официального оглашения результатов.

– Хорошо, - только и выдавил удивлённый журналист.

– А если захочешь сотрудничество продолжать… - Мужчина осёкся. – В общем, ты понял. Это серьёзный разговор, требующий уточнения ряда моментов. Сейчас уеду по делам, а через час… нет, через полтора, жду тебя в месте, где снимали интервью. Где дуб и детский городок. Помнишь?