99-й
Шрифт:
Завтрак прошел незаметно, и мне оставалось только идти следом за Девяносто восьмой, словно собака на цепи. Когда мы зашли за угол, ее улыбка пропала, а руки быстро схватили мою ладонь. Она рассматривала меня своим глазом, слегка расслабив веки и вздохнув.
«Ты так сильно ненавидишь меня, братик? Ты серьезно хочешь выдать меня?» — на ее вопрос я не ответил. Мне было страшно. Я даже не сразу понял сути ее слов, пока не вспомнил про то, что я едва не проболтался про нее за завтраком. Я не пытался рассказать кому-либо о том, что она сделала, но и сдерживаться я не хотел. По крайней мере… не тогда, когда она рядом. Вздохнув, она повела меня
«Я знаю. Ты не доверяешь мне, братик. После того, что я сказала и сделала… Я уже и не надеюсь, что все встанет на прежнее место.» — в ее голосе была нотка серьезности, но она все еще старалась звучать сдержанной и тихой. Она даже не смотрела на меня, когда разговаривала. — «Просто я хочу…»
«Убить еще одного человека? Этого ты хочешь?» — я не следил за своим голосом. Мой тон был настолько громким, что эхо могло спокойно пройти через стены. Любой проходящий мимо мог бы услышать меня. Девяносто восьмая вздрогнула, моментально повернувшись ко мне и прикрыв мне рот, прижавшись ко мне.
«Тише! Хватит сходить с ума!» — ее серьезный взгляд заставил меня вздрогнуть, не говоря уже про шепот. Она провела по моей щеке пальцами, словно успокаивая, после чего вновь нарисовала на своем лице улыбку. — «Я просто хочу помочь. Тебе, себе, всем остальным…»
«Как?!» — на этот раз я перешел на шепот, но выражение моего лица показывало мой шок и удивление. Ее слова не казались мне логичными. Тем не менее, она, погладив меня по голове, показала пальцем на стену, медленно отходя к кабинке.
«Поглазей на сафиритовые плиты, пока твоя сестренка справляет нужду и делиться с тобой самыми сокровенным секретами. Хоть мне и стыдно, но… это ведь… вполне нормально, верно? Мы ведь брат и сестра, как никак.» — с этим запросом, она закрыла за собой двери кабинки нажатием одной единственной кнопки. Не знаю, чего она хочет от меня, но разглядывать сафиритовые плиты в такой ситуации — вполне пристойная идея. Пристойнее, чем… смотреть на ее ноги через щель под дверями. — «Можешь задать мне какой-нибудь интересующий тебя вопрос, чтобы не слушать все подряд. И старайся поглядывать на двери в уборную, пожалуйста.» Один вопрос никак не выходил из моей головы.
— «На кой-черт ты убиваешь людей?» Это звучало грубо, но сестра не постеснялась ответить.
«Я не собиралась никого убивать, если бы не обстоятельства! Поступи я иначе, и тогда никто не узнает правды, а Первый поставит мне статус „Плохой“ сестры!» — после этих фраз произошла небольшая пауза. Мне пришлось слушать легкое журчание воды и сдерживать стыд, углубляя свой взгляд в очередную сафиритовую плиту. В каждой плите… В глубине плит я мог заметить свое отражение. Как только я убеждался в этом, я переходил к следующей плите. Журчание прекратилось, а Девяносто восьмая смущенно произнесла: «Прости.», слегка поджав ноги. — «У меня не было других вариантов. Я хотела рассказать обо всем этом тебе, но… я усомнилась. Побоялась. Потому я обратилась к Семьдесят восьмому, который занимался архивацией всех новых файлов в библиотеке. Мы встретились с ним глубокой ночью, когда мне захотелось
«В каком смысле… „Мама“ помогла?» — я не поспевал за цепочкой событий и пытался запомнить все детали, продолжая вглядываться в пластины. Это занятие становилось на столько… гипнотизирующим, что я забывал о течении времени. И даже после ее рассказа, я не позволял себе верить в ее слова. Я знаю, чего она хочет и что она сделала. Тем не менее, она продолжала, быстро ответив мне на вопрос.
«Продолжай рассматривать плиты и поймешь, как она помогла мне.» — не знаю, зачем, но я продолжал делать то, что она говорит, вслушиваясь в ее рассказ. Я мог видеть сквозь щель, как она слегка болтала ногами, продолжая сидеть в кабинке. — «Мама дала мне не только скальпель, но и какую-то таблетку, которая, по ее словам, могла „слегка отравить“. Я подкинула ее в свою упаковку с десертом, а ее…»
Я стукнул по дверям кабинки, заставив Девяносто восьмую замолчать. Кто-то шел сюда, если мой слух меня не обманывал. Спустя несколько секунд, двери открылись. Шестьдесят второй вошел внутрь, слегка усмехнувшись, после чего заметил гладкие ноги моей сестры через проем. Это заставило его удивиться. Он бы мог не заметить мою сестру, если бы не ее легкий писк удивления и испуга.
«И с каких это пор тебе, сестра, разрешено ходить в мужские уборные?» — спросил он строгим тоном, устремив свой взгляд на двери кабинки. Мне пришлось привлечь его внимание и объясниться перед ним. А если быть точнее… солгать. Я должен был солгать.
«Нам сказали находиться в парах! Это я и делаю… Как видишь.» — мои слова не вызвали особой реакции у Шестьдесят второго. Он лишь усмехнулся, стуча по дверям кабинки, пока моя сестра собиралась выходить
«Ты еще в кабинке с ней посиди, умник.» — его слова звучали как оскорбление, хоть он и говорил это в шутку. Девяносто восьмая уже открыла двери в кабинку, поправляя на себе штаны, разглядывая своего брата с недовольным лицом и краской. — «Если уж на то пошло, то можно было подождать ее снаружи.»
«Я…» — ее дыхание перехватило, когда она подняла руку. Я не понял, что произошло с ней, пока не услышал отчетливый звон. Из ее штанины вывалилась отвертка. Та самая, которую она уронила в моей капсуле. Которой она пыталась меня убить. Мы боялись пошевелиться, разглядывая удивленное лицо Шестьдесят второго.
«Это…» — он не постеснялся поднять отвертку с пола и разглядеть ее. Выражение его лица поспешно менялось, после чего он устремил свой взгляд на мою сестру, стоящую за моей спиной. Он был в ужасе, и это ужас… медленно переходил в гнев. В ярость. — «Так это ты…»
«П-послушай! Все не так…» — Теперь моя сестра не могла выкрутиться из этой ситуации, но эта ситуация… Все пошло не так, как я предполагал. Шестьдесят второй возвышался надо мной с сестрой по росту, а мериться с ним силой было бесполезно. Он бросил отвертку в сторону и устремился вперед, одним ударом откинув меня в сторону. Удар был таким сильным, что я едва мог прийти в себя после него. Повернув голову, я увидел… как Шестьдесят второй душит мою сестру, прижимая ее к полу. Девяносто восьмая пыталась бороться с ним, но она была беспомощна против его огромных, мускулистых рук.