A and B, или Как приручить Мародеров
Шрифт:
Ремус устало приложил руку ко лбу:
— Честное слово, Питер, женщин понять невозможно, будь ты хоть трижды умнейшим волшебником.
Питер только хмыкнул, неопределенно пожав плечами, сомневаясь то ли в том, что вечно мрачную и нелюдимую Паркер можно назвать женщиной, то ли в том, что Ремус является трижды умнейшим.
***
Несмотря на позднее время в опустевшей гостиной Люпина и Питера ожидали Блэк и Джеймс. Они о чем-то оживленно переговаривались, чертя малопонятные несведущему схемы, но, завидев друзей, попрятали все пергаментные
— Я вас предупреждаю, если вы хотите сорвать тест…
— Ну, рассказывай! — бодро прервал его Сириус, подозрительно заботливо наливая вкусно пахнущий чай в пузатую чашку и пододвигая ее к Ремусу.
— Рассказывать что? — Люпин устало плюхнулся в кресло, наслаждаясь наконец покоем и отдыхом. Он осторожно принюхался к чаю и крайне неуверенно сделал первый глоток. Чай оказался вкусным, даже несмотря на острый привкус крововосстанавливающего зелья.
— Я не тебе, Ремус, я — Питеру. Они повелись?
— Нисколько, — грустно вздохнул Петтигрю. — Но Паркер сделала нам интересное предложение.
— От которого невозможно отказаться?
— Ну… скажем, она шантажирует Ремуса, прикрываясь дружбой, — Питер хмыкнул, — говорит, что поведает нам что-то об АВ, если Ремус расскажет ей о своих ночных прогулках.
— Отлично! Лунатик, давай ты быстренько поведаешь Эмили о том, что ты милая лохматая собачка, и мы, наконец, перейдем к делу, а?
— Я не буду ей ничего рассказывать, — мрачно возвестил Люпин.
— Ну что ты уперся? Она же твой друг, в конце концов. Если мы приняли тебя, почему бы и ей не сделать то же самое? А если она тебя отвергнет — неужели ты будешь убиваться из-за какой-то там девчонки?
— Она не какая-то там девчонка, Сириус! — вспылил Ремус. — Она мой друг, и я не хочу извращать нашу дружбу и идти у нее на поводу! Если ей так важно это дурацкое доверие, то с какой стати она пытается вызнать правду таким отвратительным способом?
— Это же Паркер, приятель. И она общается с Беатой. От такого у кого угодно поедет крыша, — Сириус философски пожал плечами. — Не нервничай так. Но…
— У меня есть кое-что насчет АВ, впрочем, — вдруг мрачно произнес Люпин, отодвигая от себя чай.
— У тебя и вправду есть доказательства? — Питер оживленно подпрыгнул. Джеймс и Сириус непонимающе переглянулись, не понимая, о чем идет речь.
— Не совсем. Но помимо настройки на хозяина, я пытался снять с вашей метки, — Ремус кивнул на Блэка и Поттера, — некий “слепок” характера.
— И?
— Хм… как бы объяснить… — Джеймс с Сириусом тоскливо переглянулись, предчувствуя длинную и монотонную поучительную речь. — В общем, людскую душу можно представить в виде различных цветовых оттенков, каждый из которых присущ только одному человеку и сочетается с другими в определенной комбинации. Вся суть в том, что, если Подпись является общей, эти оттенки начинают смешиваться и, чем их больше, тем сложнее их различать. К примеру, если смешать большое количество цветов, то в итоге, как ни крути, получится нечто вроде болотного или темно-коричневого.
—
— И я предполагал, что АВ — это ассоциация из двух человек, а, значит, смешение этих самых оттенков несколько смажет картину, но какое-то общее представление мы получим.
— Ну?…
— Цвет и вправду оказался… почти болотным.
— И что это значит? Что мы опять ничего не узнали? — недовольно фыркнул Сириус.
— Нет, почему же… Это, значит, что существует довольно высокая вероятность того, что там не двое людей, Бродяга.
— Трое?
— Может быть, а, может, и гораздо больше.
Мародеры ошалело уставились на нахмурившегося Люпина.
— Я не уверен, но…
— Ты хочешь сказать, что там целый отряд что ли? Но это же глупо! Если бы существовала какая-то действительно большая группировка, мы бы узнали об этом.
— Ты можешь сказать еще что-нибудь конкретное, Лунатик? — несколько обеспокоенно спросил Джеймс.
— Сейчас я пытался сопоставить слепок с Беатой или с Паркер, но это очень сложно, если нет добровольного согласия со стороны проверяемых.
— Но откуда-то же она что-то знает! — Сириус вскочил с кресла и начал нетерпеливо ходить по комнате туда-сюда. Последнее время Блэк становился все более и более нервным, происшествие с АВ затронуло его куда сильнее, чем можно было бы ожидать.
— Бродяга, не мельтеши! — раздраженно бросил ему Джеймс, — То есть, в конечном итоге нам все равно стоит сходить на поклон к Паркер, так?
— Не нам, Сохатый, а Лунатику.
— Я уже сказал, что не стану продавать дружбу за сведения. И, если других дельных предложений нет, я иду спать. — Люпин резко поднялся и удалился в сторону спален в весьма сердитом расположении духа.
— Питер…
— Да, я прослежу за ними. Постараюсь найти подходящий момент и попытаюсь подслушать их разговор.
— И откуда только в тебе эта слизеринская находчивость, Хвост? — Блэк хмыкнул и, наконец успокоившись, опустился в кресло перед камином. — Кстати, нам нужно зелье, Пит, и, если честно, я совсем не уверен, что Лунатик сейчас согласится нам помочь.
— Какого рода зелье?
— Вот. — Сириус протянул Питеру листок с рецептом.
Питер ошеломленно поднял на него глаза:
— Зачем оно вам?
— Надо, — отрезал Блэк. — Сваришь?
— Это довольно сложно, но я постараюсь…
— От этого зависит наша война с АВ, Питер.
— Хорошо-хорошо, я понял. Я же сказал — постараюсь.
— А что нам делать с Ремусом? — вдруг сменил тему Джеймс, задумчиво потирая переносицу.
— А с ним нужно что-то делать?
— Ну да, это же очевидно. Он сказал, что Паркер — его друг. Ха! Да она ему такой же друг, как для меня — Эванс.
— Да брось! Даже у МакГонагалл с Филчем больше шансов построить отношения, чем у тебя с Лилс. Не говоря уже о Ремусе и Паркер, — Блэк расхохотался, но, заметив помрачневшее лицо друга, продолжил уже более спокойно: — Поговорим с ними?