A and B, или Как приручить Мародеров
Шрифт:
Ремус хотел было возразить, но Сириус по-кошачьи легко и грациозно поднялся с пола и скрылся в лестничном проеме. И, если себе честно признаться, он был абсолютно прав.
***
Эмили искала. Нет, не так. Она шла по следу. И не было ничего, что было способно сбить ее с пути. Беата, вечно неугомонная и неудержимая, теперь находилась вдалеке от нее – ослабляла бдительность Малфоя – а потому у когтевранки было до чертиков много времени, чтобы поразмышлять. После воскресной ночи Эмили часа три ворочалась в кровати и, наконец, лишь окончательно вымотавшись, забылась сном. Ее мучала неопределенность – что будет завтра? Как они будут смотреть друг другу в глаза? Что скажут? Что изменится? Девушка
Но, когда Ремус не появился на следующий день на завтраке, Эмили вздохнула с облегчением – разговор откладывался. На следующий день когтевранка начала волноваться. Потом – злиться. Далее она пришла в плохо контролируемую ярость, но голова ее оставалась холодной. И тогда Амели Вивиана Паркер, сжав челюсти, начала искать. С каждым новым часом поисков она переходила на новую градацию своей ярости, но от цели не отступалась. Она начала с малого – решила вытрясти душу из каждого, кто хоть немного общался с Ремусом. Все как один блеяли что-то невразумительное. Впрочем, возможно так получалось оттого, что видя взгляд мучительницы, все мысли улетучивались из голов ее нечаянных жертв. Трогать мародеров Эмили не спешила. «Они твердые орешки, — решила она. – Оставлю их на потом». Книги помогали Эмили расслабиться и успокоиться. Но разгадка пришла к ней не со состарившихся и пожелтевших страниц — разгадку ей принесла ночь. Засидевшись в библиотеке допоздна, на что она, как старшекурсница, имела полное право, девушка чисто случайно бросила взгляд в красивое стрельчатое окно. Луна, меланхолично взиравшая на нее с небес, молчала. Но и одного ее присутствия было более чем достаточно. Все паззлы как по волшебству встали на место, и мозаика собралась воедино. Эмили стало страшно.
Люпус, значит, волк.
Тот кентавр, которого они тогда встретила в Запретном Лесу, назвал Ремуса братом. А кентавры – полукровки.
Лунатик.
Полнолуние.
Оборотень.
Мысли были короткими, рубленными, но вескими.
Как много смысла теперь появилось в этом слове для Эмили Паркер. Древние гравюры со страшными чудовищами и лохматыми монстрами, истории, рассказанные в различных документальных книгах и хрониках, слова чистокровных волшебников, не понаслышке знающих, кто такие вервульфы – все это неожиданно взорвалось, вспыхнуло в голове Эмили и надолго оглушило ее. Это было просто не-ве-ро-ят-но. Немыслимо. Невозможно. Добродушный, теплый, спокойный и умиротворяющий. Как такой человек может быть кровожадным чудовищем?
Четыре года назад, только лишь поступив в школу Магии и Волшебства, Эмили, если бы кто-то рассказал ей об оборотнях, лишь рассмеялась. Она была магглом и воспитывалась на сказках и вымыслах. И все было не так уж и страшно. Но потом Эмили встретилась с Малфоем и его бандой, и поняла – волшебный мир жесток. Абсолютно так же, как и человеческий. И у нее были причины бояться всего, что может называться монстром, в каком бы обличье оно не находилось.
Размышления сводили ее с ума, и вчера, к своему стыду, девушка не выдержала. Она выловила в библиотеке Питера и буквально начала его «пытать». Пока что вопросами, но до действий, судя по всему, было уже недалеко. Ситуацию спас Блэк, который в прямом смысле слова оттащил друга от когтевранки, уже собиравшейся применить пару заклятий для «прочищения памяти» гриффиндорца.
***
— Я знал, Спринклс, что ты не так проста, как кажешься.
— Это когда это я казалась тебе простой, Блэк? – возмущенно изогнула бровь Беата.
Она была в кожаной Блэковской куртке, которую сама же и стащила с него пару минут назад, оставив парня мерзнуть на ветру в одной лишь белоснежной рубашке.
— Хм… ну иногда ты напоминаешь
— Да что ты! И кто из нас схлопотал метлой в глаз не столь давно? Не вы ли, Ваше Изящество?
— А из-за кого, интересно, я, как ты говоришь, — Сириус поморщился, — «схлопотал»? Ты на метле держишься хуже, чем старая, разменявшая третий десяток, курица!
— Где ты видел куриц, которые доживают до такого возраста, Блэк? Ты что, их генетически выводил?
— Гинэ… Гени… Что?!
— Генетически. Я и сама не очень-то знаю, что это значит, если честно, — вдруг примирительно произнесла Беата, возвращая на лицо привычную насмешливую ухмылку. – Слышала как-то от Паркер.
— Кто бы сомневался. Ладно. Черт с ней, с кинетикой, поговорим о деле.
— С генетикой, Блэк, с генетикой. Хорошо, давай поговорим, раз уж пришли.
— Ты нашла то, о чем говорила?
— О, чего я только не нашла… — Беата мечтательно закатила глаза. – Его спальня – просто кладезь улик на весь Слизерин, — слизеринка довольно осклабилась.
— Ну?… – Блэк смотрел нетерпеливо и несколько раздраженно.
— Расслабься, мальчик, — Беата лишь усмехнулась, когда Сириус недовольно дернулся. – Для начала: ты помнишь наш уговор?
— Помню, — мрачно буркнул Блэк.
— Нет-нет, так не пойдет. Еще раз – ты, — Спринклс выделила слово интонацией, — помнишь наш уговор?
Блэк на секунду прикрыл глаза и, устало вздохнув, ответил тоном «ну нельзя же быть такой тупой»:
— Да, я помню наш уговор. Я не трогаю, даже не прикасаюсь, даже не смотрю, — Блэк скривился, — как будто мне очень этого хочется… И даже не вспоминаю о том, что существует слизеринец… как его… Ой, извини, я уже забыл его имя. Видишь, держу слово.
— Северус Снейп, — Спринклс усмехнулась. – Все верно. Ну а я в свою очередь достаю тебе компромат на своих собратьев по разуму. На некоторых из них.
— Так ты принесла? – нетерпение вновь появилось во взгляде Сириуса.
— Принесла. Еще один вопрос, Блэк, и я от тебя отстану. Почему ты согласился так быстро? Ненавидел Снейпа на протяжении шести лет, и вот – так просто сдался.
— АВ шифруется, а у нас на данный момент нет козырей в рукавах. Никто не знает, что за шутку он выкинет в следующий раз и когда он это сделает, — наигранно небрежно отозвался Блэк. — Нам нужно иметь запасной план на крайний случай.
— Запасной план? И ради АВ, — Беата подозрительно прищурилась, — ты готов отказаться от многолетней вражды с Северусом? И от мести за то, что он был более близок к Лили, чем любой из вас? Серьезно? Брось, Блэк. Если бы это было важно для мародеров, ко мне бы пришел, например, Питер. Но не ты.
— Послушай, Спринклс, — раздраженно начал Сириус, — мне тоже, откровенно говоря, не ясно, почему ты решила сдать свой собственный факультет в руки мародеров. И более того, мне не ясно, с чего ты решила поведать мне о том, что вы с Паркер, оказывается, не ссорились, а всего лишь решили разыграть слизеринского ублюдка. Я не твой лучший друг, и то, что ты раскрываешь мне ее секреты, выглядит, мягко говоря, странно.
— Ничего таинственного в этом нет, Блэк, — Беата пожала плечами. – Паркер играет в свои игры, я – в свои. Ты, как бы это удивительно ни звучало, не дурак, — Блэк только закатил глаза, — и я сомневаюсь, что ты начнешь болтать о происходящем направо и налево. Тебе это столь же не выгодно, сколь и мне. Ваша последняя шутка была крышесносной, даже я это признаю, но у вас не так уж и много идей и возможностей на данный момент, а АВ… у АВ всегда найдется в запасе парочка припрятанных фокусов. Я просто не хочу смотреть, как он раскатывает вас в лепешку перед всей школой. Это неимоверно скучное зрелище.