А кто убил тебя?
Шрифт:
– Да, – махнул рукой друг, переводя свой взгляд на Лео. Он был отправлен главнокомандующим в необходимом присмотре за новобранцами. Артёму показалось, что краем уха Леон подслушивал их диалог, потому что командир буквально сверлил глазами Эфрон. Когда Эдер понял, что Шнайдер не перестанет таращится в его сторону, то развернулся к водителю и в чём не бывало завёл диалог про дорогу.
– Что-то случилось? – Лина заметила, как друг изменился в лице.
– Тут со всеми командирами что-то не так?
– Ты снова про Лиутбера?
– Про этого, что с нами в дороге.
– Леон Эдер, – проговорила Алина.
Артём фыркнул, заметив безразличие и незаинтересованность на лице подруги, и развернулся обратно к окну, разглядывая бесконечную пустынную равнину, заставленную обломками машин. «Если бы я изложил ей всю правду вчера, смогла бы она сидеть со мной рядом?», – размышлял про себя Артём. Он ещё немного помечтал о реакции Эфрон на правду прежде, чем автобус остановился, а Леон крикнул:
– Швеция. На выход.
Из автобуса вышли трое: Саша, Лина и Тёма. Они смотрели по сторонам, а потом как единое целое по щелчку развернулись в сторону автобуса, когда тот начал уезжать. Грусть заполнило ребят, будто что-то родное начало отдаляться, выкинув их в неизвестном месте. Они смотрели на город непонимающими глазами, словно они там не жили, а всё прошлое улетучилось вместе с вступлением в ночной патруль.
– Пока, встретимся чуть позже, – Берн оглядела друзей и быстрым шагом направилась в город.
Алина посмотрела на Артёма, потом осознала, что спустя три года она наконец-то стоит на земле, по которой ходила её семья. Не сдерживая восхищение, девушка захлопала в ладоши и проговорила:
– Не верится.
Шнайдер почувствовал, как его ноги подверглись дрожи, а кончики пальцев на руках резко похолодели. Страх и реальность столкнулись. «Я же не смогу потом вернуться. Неужели это была моя ошибка – выбрать ночной патруль. Неужели Алина была права, когда говорила о мечте».
Прохожие с любопытством и даже наглостью осматривали растерянных подростков.
– Тут недалеко мой дом, буквально пять минут ходьбы. Я побегу? – Эфрон обняла Артёма и, не дожидаясь ответа, побежала. Парень ещё немного постоял, вживаясь в атмосферу города, а потом сделал первые шаги.
– Сын, – послышалось слева. Он повернул голову прежде, чем увидел мать с полной корзиной овощей. Они смотрели друг на друга, казалось, не дыша. Её сердце остановилось на минуту, ведь все солдаты из армии вернулись позавчера, а её сын так и не появился на пороге дома. Её уже немаленький сын. А сейчас она смотрела на выросшего и красивого парня, который детским и наивным взглядом умолял мать о помощи. Она не смогла сдержать себя и, бросив корзину овощей, позабыв о своём возрасте, бросилась к сыну с невероятной скоростью. Анна Шнайдер целовала его в щёки, лоб, губы. Её глаза отказывались воспринимать действительность, а тем более то, что её сын решил посвятить свою жизнь ночному патрулю. Слёзы побежали из глаз, когда невероятно огромная дыра заполнилась в её сердце. Как же ей не хватало этого бестолкового парня, который готов променять мамину любовь на спасение жизней людей, хотя Анна Шнайдер была готова не спать оставшиеся ей годы возле кровати сына, лишь бы тот каждый день улыбался очаровательной улыбкой, оголяя смешную, но такую родную щербинку между передними зубами.
Артём осмелился посмотреть в глаза мамы и дрожащим голос произнести:
– Я на два дня.
По дороге домой они молчали. Анна не могла вымолвить ни слова, невидимый барьер, появившийся за три года, дал о себе знать. А Тёму вместо тёплого чувства охватила паника. Он впервые понял столь известную фразу: «Будто не в своей тарелке». Мать посадила сына за стол, позвав отца. Было трудно не заметить загадочную улыбку матери, когда она смотрела на отца, стоявшего за дверью.
– Ну, выходи.
Только вместо отца Артём услышал писк, издающийся с пола. Тот медленно перевёл взгляд и резко встал, опешив. Затем появился отец, который выглядел помолодевшим и счастливым. Старший Шнайдер не стал скрывать своего восторга при виде сына и обнял его, как старого знакомого.
– Кто это? – так и не подобрав нужных слов, проговорил Артём.
С пола на него смотрели пара голубых глаз с длинными ресницами. Это неизвестное сделало шаг и ещё шаг навстречу к Бо, и обняло его толстую ногу. Отец ловко подхватил малыша и посадил на стол, сказав:
– Это твой братик, посмотри, как он похож на…
Артём отрицательно помотал головой и договорил за Бо:
– Артура.
Казалось, ещё чуть-чуть и парень больше не сможет сдерживать свои эмоции. Он ещё немного понаблюдал за тем, как малыш хлопает в ладоши, а потом, закрыв рот руками, сдерживая крик неожиданности, побежал в старую комнату.
Его кровать до сих пор стояла в том же углу, а шкаф с граффити продолжал висеть над окном. И это единственное, что осталось прежним. Остальная часть комнаты была занята самодельными игрушками, кроватью и маленькими вещами.
Рана, которая тщательно пыталась зажить двенадцать лет, снова начала кровоточить и превращаться в огромную бездну. Кто бы не пытался заменить Артёму брата, кто бы не старался его утешить, всё было тщетно. Никто больше так и не смог поселиться в сердце Шнайдер так глубоко, как его брат. Парень так не любил детские воспоминания, что при одном малейшем упоминания о них, Артём старался настолько сменить тему диалога, что в конечном итоге это сводилось к молчанию и терпению раздирающей боли. Сколько бы новых людей не появлялось в жизни новобранца, никто не смог заменить любящего брата. Никто больше не смотрел на него тем взглядом, который внушал чудо и веру в лучшее. Никто больше не смог обнять его так, будто в мире кроме этих минут ничего больше не существует, а все проблемы такие ничтожные на фоне того огромного счастья, которое заполняло ежесекундно сердце Артура и которое он так бескорыстно отдавал брату. Если бы хоть один человек в остаточном мире, даже во Вселенной, посмотрел на него, как Артур, то Артём поверил бы снова в Бога, забыв о ненависти к нему. Но всё для него было таким безбожным и алчным, а мир казался прогнившим после войны настолько, что каждый человек виделся ему бездушным и безразличным к происходящему. «Разве они не видят, что это не жизнь? А окружающее нас даже не похоже на мир? Артур видел и умел показать обратное. Артур был другим. Он был», – повторял про себя Артём, надеясь, что хоть кто-то услышит его мольбу о возвращении брата и подарит ему минуту, даже секунду его улыбки.
В дверь вошла мать. Анна аккуратно села на кровать к сыну, положив руку ему на живот. Тот лежал, положив подушку себе на голову. Она тяжело вздохнула и прошептала:
– Мы скучали по тебе.
Артём убрал подушку и процедил:
– Скажи ещё, что этого завели, чтобы порадовать меня по возвращению.
– Артём, это твой брат.
– Кто вообще сказал, что мне нужен брат?
Анна сразу поняла, к чему клонит сын, поэтому постаралась ещё более спокойным голосом проговорить: