А-линия
Шрифт:
– Ну?
– Без ну, – сквозь зубы отозвалась Ира. – Что скажешь?
– В сочетании с твоими выводами – похоже на рассеянный склероз. Честно говоря, пока сложно поверить, что она восстановится полностью.
– Она уже восстановилась полностью. – Ирина отряхнула с ладоней остатки капустного листа и посмотрела на меня устало и зло: – Не говори так, пожалуйста. Извини. Я взвинчена.
«Я заметил», – так и вертелось на языке. Хорошо, не слетело.
– Что-то идёт не по плану, и ты от меня скрываешь?
– Да
– Так и есть. Замедленного. – Я кивнул, осторожно накрыл ладонью холодную, сухую и исцарапанную руку Ирины. – Не нервничай так. Всё пройдёт отлично, я тебе говорю.
Ира сдавленно, нервно хихикнула. Полезла в телефон, быстро прокрутила какой-то документ.
– Так… Смотри. Завтра она должна пробыть в здравом уме уже минут двадцать. Лучше вызвать её из грёз с утра пораньше. Сможешь приехать к шести?
Я прикинул в уме – Руся сегодня в ночь, значит, завтра придёт как раз около пяти. Позавтракаем вместе, а потом помчусь в институт.
– Да. Вполне. Значит, у меня завтра работы будет на двадцать минут?
Ира рассмеялась – уже менее напряжённо.
– Побольше. Тебе надо заполнять карточку каждого посещения. Забыл?
– Скорей, не привык. Ничего. Всё впереди.
– О да. У тебя будет куда больше двадцати одного дня, чтобы закрепить привычку.
– Ира, – я склонился к ней и слегка понизил голос. – Скажи… Как по-твоему… в смысле, не по графикам, не по прогнозу, а по-твоему. Сколько времени уйдёт на полную адаптацию?
– Ты видел модель, – пожала плечами она. Наколола на вилку половинку черри и расплющила о бортик тарелки. Семечки и сок брызнули ей на блузку.
– Я говорю не о модели. Я говорю о твоём мнении. О твоей интуиции учёного, если хочешь.
Ирина склонила голову, втянула воздух. Отправила в рот остатки черри.
– У меня нет оснований не доверять расчётам. Я думаю, всё действительно уложится в квартал. Плюс-минус несколько недель.
– Хорошо, – удовлетворённо кивнул я.
– На когда подали заявление? – проницательно усмехнулась начальница.
– Пятнадцатое декабря.
Она махнула рукой, чуть не сбив мой стакан с кофе.
– Успеете. Ладно, Игорёк, приятного аппетита. Я что-то расхотела.
Сгрузила со своего подноса коробку с бургером, встала и, глянув на широкие мужские часы, пробормотала:
– До завтра…
– До завтра, Ир, до завтра.
Глава «А-линии» дёрнула головой в знак прощания и унеслась обратно в свой кабинет – переделанную из каморки комнатку, полную газетных вырезок, распечаток кардиограмм и черновых набросков с прогнозами развития и адаптации пациентки Белозёровой А.И.
Глава 2.
После ночи Руслана всегда приходила бодрой, приносила стопки свежих фотографий, смеялась, но обычно заряда хватало минут на сорок – затем она падала на кровать и просыпалась только часа через три-четыре.
Я поставил будильник на четыре пятьдесят – ещё даже не рассвет, – но проснулся всё равно позже, от скрипа ключа. Вскочил и, на ходу приглаживая волосы, помчался в кухню.
– Привет, мой хороший! – крикнула Руслана, гремя дверью. – Встал?
– Да, да… Я в кухне, Русь!
Шлёпнул по кнопке чайника, вывалил на стол колбасу, сыр, пачку тостового хлеба. Пока она снимала обувь и вешала пальто, я успел выложить сыр на тосты и засунуть их в микроволновку. К тому моменту, когда Руслана выудила из-под шкафа тапочки и пошла в ванную мыть руки, я наскоро умылся в кухонной раковине и ещё раз пригладил волосы. Когда она, разрумянившаяся с улицы, смешливая, с каплями на блестящих чёрных волосах появилась в кухне, я уже заливал кипятком заварку.
– Приветик, – повторила она, подошла и легонько поцеловала в щёку. – Спасибо, мой хороший… М-м, как пахнет! Маасдам?
– Да. Вчера зашёл в тот магазинчик после работы.
– В какой?.. – рассеянно спросила она, усаживаясь за стол.
– Ну, тот, фермерский. Помнишь, мы там покупали пастилу?
– А, точно. – Руслана, шипя от жара, стянула с тоста кусочек сыра и отправила в рот. – Восторг. Мне всегда казалось, что в этот сыр добавляют вишню. Очень вишнёвый вкус.
Я подвинул ей чай, сам взял свою кружку с кофе.
– Как дела?..
– Да как обычно, – улыбнулась она. – А ты? Так и не спал с вечера?
– Ага. – Я намазал поверх сыра малиновый джем и надкусил. Руслана скривилась:
– Дикие у тебя гастрономические вкусы…
– Ага, – прошамкал я и отхлебнул кофе. – Слушай, Русь… У тебя, случайно, нет никаких старых шмоток? Ну, там, свитера, джинсы…
– Зачем тебе? – насторожилась Руслана.
Вчера Алина была одета безобразно, а Ире точно нет дела до таких вещей. Медсёстры тоже вряд ли позаботятся об Алинином гардеробе…
– У нас скоро благотворительный сбор в институте. Ну, знаешь, старая одежда, пластиковые крышечки, батарейки…
– А-а, – тут же успокоилась Руслана. – Есть, конечно. Целый баул, сейчас вытащу…
Пока она рылась в шкафу, я размышлял, как легко человеку даётся ложь. Впрочем, в данном случае это была необходимость, обусловленная соглашением о неразглашении. До поры до времени проект «А-линия» был строго засекречен.
– На! – Руслана свалила на диван квадратный чехол из-под пледа, набитый тряпками до того, что лопнул шов. – Давай я его в пакет засуну, а то не донесёшь, развалится…