А может?..
Шрифт:
— Удивительно, — сказал он, — я сплю с девушкой в кровати… Действительно просто сплю! В шортах и носках. Да и ты тоже одета…
Нина рассмеялась.
— Выздоравливайте быстрее, мистер Смолдер-холдер, — заговорщицким тоном произнесла она, — чтобы мы могли поскорее наверстать упущенное.
— Клэмптон сказал, что мне ещё месяц по ночам можно будет только кроссворды разгадывать, — фыркнул Йен.
— Значит, будем разгадывать вместе, — хохотнула Нина. — Кстати… Странный у тебя комплект одежды для сна, — со смехом сказала она.
— В Торонто холодно с
— Ничего-ничего, — едва сдерживаясь, ответила Нина. — Просто ты, шорты и носки… Ну прямо завидный холостяк, — захохотала она. — Ты ведь не взял с собой ничего из одежды… Сам напросился, сегодня же пойдём по магазинам!
— О нет-нет-нет, я лучше буду в шортах и носках, чем снова обойду все известные торговые центры Торонто, — рассмеялся Йен. — И я не такой уж и холостяк, кстати.
Нина улыбнулась и потянулась к Сомерхолдеру, чтобы его поцеловать, а затем снова положила голову ему на плечо. Слушая размеренное дыхание возлюбленного и слыша ровный стук его сердца, она неспешно выводила кончиками пальцев невидимые узоры на его груди. Коснувшись продолговатого шрама, который остался у Йена после операции, Нина почувствовала, как у неё замерло дыхание: ей показалось, что за доли секунд перед ней в её сознании предстали все те страшные мгновения, когда Йен умирал у неё руках, когда ежедневно, отправляясь к нему в госпиталь, она думала только об одном: чтобы он, как и прежде, встретил её с улыбкой, пусть и слабой, но такой дорогой и нужной ей, чтобы убедиться, что он ещё борется, что ещё есть шанс выкарабкаться. И тем ценнее сейчас для неё были эти минуты, которые она проводила вместе с Йеном.
Сомерхолдер взял руку Нины и прижал её к губам.
— Сколько времени ты планировала провести в Торонто? — вдруг спросил он.
— Прослушивание пройдёт быстро, — отозвалась Нина. — Но я бы хотела побыть с семьёй.
— Через месяц съёмки «Дневников» возобновляются, — сказал Йен. — Может быть, то, что я сейчас скажу, будет звучать очень эгоистично, но… Знаешь, сильнее всего я хочу, чтобы ты поехала со мной. Или хотя бы приехала, когда освободишься.
Нина улыбнулась.
— Учитывая нашу работу и тот факт, что, скорее всего, у тебя весной начнутся съёмки фильма в Торонто, понятно, что мы пока не сможем проводить много времени вместе, — продолжил Сомерхолдер. — Но я хочу, чтобы мой дом вновь стал твоим. Чтобы после окончания съёмок ты вернулась именно туда.
— Мой дом и моё сердце там, где ты, — прошептала Нина, зарываясь рукой в густые волосы Сомерхолдера.
Йен широко улыбнулся и притянул болгарку поближе к себе, поцеловав в затылок. Через несколько секунд в комнате раздался звук сигнала входящего вызова на мобильнике. Сомерхолдер потянулся к прикроватной тумбочке и взял в руки свой телефон: звонил Пол.
— Твою мать, где носит твою задницу, Сомерхолдер?! — воскликнул Уэсли, едва Йен снял трубку, и этот полный негодования возглас услышала Нина. Болгарка еле сдержала смех. Йен широко
— И тебе доброго утра, Василевски! — отозвался Йен. — По какому поводу не спим в такое ранее время?
— Я до тебя весь день дозвонится не мог! — выкрикнул Пол. — Чувак, ты, конечно, извини, я не делаю из тебя больного или беспомощного, но когда человек в твоём состоянии внезапно перестаёт отвечать на телефонные звонки, это немного стрёмно.
— Оу… Пол, слушай, извини, я вырубился вчера после перелёта. Видимо, не слышал. Всё отлично.
— После перелёта?
В телефонной трубке повисла пауза, а потом Нина и Йен снова услышали изумлённый голос Пола.
— Сомерхолдер, ты больной? Ты куда там летать вздумал?
— Уже прилетел. В Торонто, к Нине, — усмехнулся Йен.
Пол снова замолчал, а Сомерхолдер с довольным видом откинулся на подушку и завёл руку за голову.
— Что, убил?
— Наповал, — ошарашенно проговорил Уэсли. — Давай-ка с этого момента поподробнее.
— Не жалко деньги на разговоры с Торонто тратить?
— Похрен на деньги! Я хочу услышать эту историю! Ты сейчас с Ниной?
— Да, Пол, он со мной, — со смехом крикнула Нина в телефонную трубку.
— Ты сам всё слышал, — с улыбкой сказал Йен.
— Ядрёна-макарона, неужели этот день настал! — внезапно воскликнул Уэсли, чем вызвал у Йена и Нины новый приступ смеха. — Всё, мы с Торри, Джо и Кэндис идём пить. А, чёрт, Кэндис же нельзя… Ладно, она выпьет за вас стакан апельсинового сока.
— Тебе лишь бы нажраться, — рассмеялся Сомерхолдер.
— Так ты мне расскажешь, как это произошло?!
— Нина полетела на прослушивание в Торонто, я купил билет на самолёт, который вылетал прямо вслед за тем, на котором летела Нина. В аэропорту Торонто мне удалось её найти, и… А дальше не для детских ушек, дружок.
— Да ну тебя, — фыркнул Василевски. — Ты не умеешь рассказывать романтические истории!
— Слушай, мы с Ниной дали тебе такой классный повод пойти в бар, что тебе ещё нужно? — с хохотом спросил Йен. — Хорошо, я расскажу тебе обо всём, но только когда мы вернёмся в Ковингтон, идёт?
— Вот теперь другое дело, — одобрительно сказал Пол. — Передавай привет Нине.
— Обязательно, а ты от нас передавай Торри. Вы-то там как? — спросил Йен. — Всё нормально?
— А разве может быть по-другому? Всё тип-топ! Ну, за исключением того, что вчера какой-то мудак слушал свой грёбаный рок до четырёх утра. Нет, вообще, я с уважением отношусь к року, но не тогда, когда он у меня уже практически течёт из ушей!
— O-o-o, — протянул Сомерхолдер. — Ну я не верю, что ты оставил это без внимания. Колись, что ты ему там устроил?
Разговор друзей продолжался ещё около двадцати минут, несмотря на огромные счета и раннее время. Воссоединение Нины и Йена было очень неожиданным для всех их друзей, но от этого не менее радостным. Хоть они и не занимались бурным обсуждением личной жизни ребят за их спиной, каждый из них в тот день был невероятно счастлив за друзей и думал: «теперь всё так, как и должно быть».