А может?..
Шрифт:
— Надо же, как здорово! И какие же у него были инструменты?
— Не знаю, там был какой-то скоп — это я точно помню. Это когда в уши вставляешь в трубки, и там ещё диск на другой трубке висит, и ты через него слушаешь. И ещё был молоточек. И ещё доска, на которой включаешь свет — и все снимки видны.
— Те трубки — это, наверное, фонендоскоп, — улыбнулся Йен.
— Ух ты! Ты так много знаешь! — воскликнул Лука с нескрываемым восхищением, даже заставив Сомерхолдера, как маленького мальчика, на мгновение смутиться. — Я
— Фо-нен-до-скоп, — по слогам произнёс Йен, помогая мальчику.
— Фоендоскроп.
— Фонендоскоп.
— Фонендоскоп! — воскликнул Лука, и Йен с улыбкой кивнул.
— Вот теперь правильно. Умница!
— А ты уже давно здесь? — спросил мальчик.
— Ну… Почти месяц.
— Месяц! — удивлённо воскликнул пацанёнок. — И тебе не скучно?
— Бывает иногда, конечно, — кивнул Йен. — Но ко мне часто приходят друзья. С ними веселее.
— А как их зовут? — с энтузиазмом спросил мальчик.
— Пол, Джо, Торри, Кэндис, Нина, — с улыбкой начал перечислять Йен.
— А Торри, Нина и Кэндис — они красивые?
Йен рассмеялся.
— Очень, — заверил он.
— Друзья — это хорошо, — одобрительно сказал мальчик. — Когда я лежал в госпитале с больным горлом, они тоже ко мне приходили и приносили машинки.
— У тебя прекрасные друзья, — сказал Йен. — Береги их.
За разговорами с мальчиком путь до первого этажа даже показался Йену короче, чем был на самом деле. Едва они подошли к стойкам информации, как Сомерхолдер услышал чей-то женский голос.
— Лука!
Малыш мгновенно обернулся и, увидев маму, побежал навстречу к ней. Йен облегчённо вздохнул.
— Вот ты где! — женщина крепко прижала мальчика к себе. — Боже мой, где же ты был? Я тебя везде искала!
— А я тебя как-то потерял в толпе, — виновато сказал Лука. — А Йен помог мне тебя найти! — с энтузиазмом воскликнул он, показав на Сомерхолдера, робко стоявшего в стороне и наблюдавшего за происходящим. — Он привёл меня сюда.
— Господи, спасибо вам огромное, — обратилась женщина к Йену.
— Да я, в принципе, ничего и не сделал, — улыбнулся он. — Я хотел обратиться в регистратуру, но всё обошлось даже без этого.
— А Йен объяснил мне, что трубки, через которые мне что-то давал слушать доктор, — это фонендоскоп! — с гордостью сказал Лука.
— Да? Здорово как, — улыбнулась женщина и с благодарностью посмотрела на Сомерхолдера. Получив возможно разглядеть его поближе, она поняла, кто перед ней стоит. — Оу… — пролепетала она. — Йен… Скажите, а вы… Йен Сомерхолдер? Или я вас с кем-то перепутала?
Йен улыбнулся.
— Нет, не перепутали.
Произнеся эту фразу, Сомерхолдер осёкся: он подумал, что, наверное, сейчас мама Луки попросит автограф или что-то в этом роде, однако его ожидания не подтвердились: она, хоть и была поклонницей «Дневников
— Выздоравливайте, — с теплотой сказала она. — Всё будет хорошо! Вы — потрясающий актёр.
— Спасибо, — улыбнулся Сомерхолдер.
— Слушайся докторов, — сказал Лука, потянув Йена за руку.
— Обязательно.
— Удачи вам, — сказала женщина, имя которой Йен даже не узнал.
Сомерхолдер кивнул и, пожелав ей в ответ тоже скорейшего выздоровления, отправился поближе к дивану. После такой сильной нагрузки на сердце ему нужно было отдохнуть, а затем попросить кого-то из медперсонала помочь ему вернуться в отделение, но отчего-то он ощущал невероятную лёгкость.
— Ничего не хочешь сказать? — с укором спрашивала Никки, скрестив руки на груди и посмотрев на пока что ещё жениха в упор.
— А что я должен говорить? — парировал Сомерхолдер.
— Я уже третью неделю жду от тебя извинений, — ответила Рид, повергнув таким заявлением Йена в полнейший шок.
Сомерхолдер смотрел на девушку и не находился, что сказать, поражаясь её наглости и уверенности в собственной правоте.
— Или Нина совсем затуманила мозги? — продолжила Никки.
— Я должен просить у тебя прощения? — изумился Йен. — За что? За то, что позволил тебе не согласиться с твоими бредовыми утверждениями?
Йен всегда был очень вспыльчивым человеком, а потому ссора могла разгореться за доли секунды. Oбычно он старался себя сдерживать, но поступок Никки настолько вывел его из себя, что церемониться с девушкой он не желал.
— Сомерхолдер, ты слышишь себя? — воскликнула Никки, всплеснув руками. — Ты наорал на меня, выгнал из палаты и считаешь своё поведение нормальным?
— Может быть, для начала вспомнишь то, почему я это сделал? — парировал Йен. — Мне мерзко осознавать, что всю эту ерунду наговорила мне тогда ты. Ты — человек, которому я всегда доверял и которого я всегда считал одним из самых близких. Ты будто бы получала удовольствие, причиняя мне боль воспоминаниями, — с горечью в голосе сказал Сомерхолдер. — И знаешь, что хуже всего? Хуже всего то, что ты, задыхаясь от собственной ненависти к другому человеку, безо всяких сомнений причинила боль тому, кто…
Йен на мгновение запнулся.
— Кто был тебе близок.
Никки насторожилась, услышав, что Сомерхолдер перешёл на прошедшее время, но подумала, что, наверно. ещё не поздно всё исправить, и начала говорить спокойнее.
— Ты же не захотел понять мои чувства… — тихо проговорила она.
— О чём ты, Никки? — воскликнул брюнет. — Что я должен был понять? Твою слепую ревность? Я никогда этого не пойму. Мы могли бы поговорить в другом ключе и, возможно, пришли бы к компромиссу. То, что устроила ты — не по правилам, Никки, — усмехнулся Йен.