А может?..

atranquility

Сомерхолдер вздохнул.

— Вы только причинили боль друг другу и тем людям, которыми так отчаянно пытались друг друга заменить, — сказал Пол. — Глупо будет наступить на те же грабли ещё раз, тем более ты даже сейчас, поссорившись с Ниной вдрызг, без тени сомнения говоришь: «Я люблю её». Может быть, ваши чувства друг к другу для вас сейчас сродни какому-то наказанию. Здорово, когда можешь не задумываясь попрощаться с человеком и навсегда вычеркнуть его из своей жизни, не чувствовать ничего. Но вы другие. И если вы действительно хотите иметь совместное будущее, то у вас не останется другого выбора, кроме как просто побороть свой эгоизм. Или, в конечном итоге,

произойдёт что-то, что ясно покажет вам, что вы уже давно стали единым целым. Когда родится ребёнок, вы оба изменитесь. Вам будет уже не до конфликтов и претензий, потому что ему нужна семья, где мама и папа любят не только его, но и друг друга, — друг похлопал Йена по плечу. От того презрительного тона, которым Василевски начал разговор, не осталось и следа: он действительно хотел помочь. — Знаешь… Просто представь, какой станет твоя жизнь без этой девушки. Или вспомни, что ты чувствовал, когда три года на работе пытался улучить момент, чтобы поговорить с ней о каких-то пустяках, а приходя домой, называл любимой другую. Ты готов повторить это всё ради каких-то призрачных ценностей? Только уже без возможности что-либо вернуть.

Йен молчал, не зная, что сказать.

— Подумай об этом, — мягко произнёс Уэсли.

Слова Пола произвели на Сомерхолдера сильное впечатление, хотя он пока был зол на Нину. Удивительно, но к теме их взаимоотношений они больше не возвращались: Василевски дал другу пищу для размышлений, и подумать обо всём он должен был в одиночестве. Йен провёл у Пола несколько часов, пока они ремонтировали его автомобиль, а потом проверяли его, немного поездив по окружности, чтобы убедиться, что звуки под колесом исчезли.

По пути домой Йен долго думал обо всём том, что сказал ему друг, и понимал, что в чём-то он прав. Однако размышлять о чём-либо, наблюдая лишь со стороны, всегда легче, чем, оказавшись в такой ситуации, в которой были сейчас Сомерхолдер и Добрев, принимать решения. Йен не знал, что его ждёт, когда он вернётся домой. Сейчас ему казалось, будто бы он живёт на пороховой бочке, которая грозила вот-вот взорваться.

Йена угнетала тишина в автомобиле, поэтому он включил радио, на котором начинался выпуск новостей часа. В какой-то момент его сердце дрогнуло.

«Масштабный теракт произошёл в торговом «Eaton Centre» в Торонто». На первом этаже здания террористической группировкой оказалось заложено три самодельных взрывных устройства. Несколько взрывов один за другим прогремели в промежутке между 14:50 и 15:00 по канадскому времени», — сообщалось в репортаже. «Перекрытия не выдержали, и посетители, находившиеся в этот момент на первом этаже, в один миг оказались под завалами здания. По словам очевидцев, оно было окутано чёрным дымом, который сохраняется до сих пор и препятствует проведению спасательных работ. По предварительным данным, в торговом центре в момент теракта находилось больше двухсот пятидесяти человек. Найдены тела пятидесяти четырёх погибших, ещё около девяноста человек пострадали и уже транспортированы в ближайшие госпитали. Мы продолжаем следить за развитием событий».

Услышав о происшествии в родном городе Нины, Сомерхолдер почувствовал, как у него начинают дрожать руки. Он постарался быстро отогнать от себя негативные мысли, но в его душе поселился страх. Как назло, телефон был полностью разряжен, и позвонить Сандро или родителям Нины, чтобы убедиться, что всё в порядке, он мог только после того, как вернется домой. Сомерхолдер прибавил газа: сердце было не на месте.

Зайдя в дом, Йен услышал громкие всхлипы.

— Нина! — с тревогой позвал он, но ответа

не последовало. — Нина! — крикнул Йен громче, даже не раздеваясь, пройдя в глубь дома.

На кухне он обнаружил Добрев. С ней была настоящая истерика: она стояла, прижавшись к столешнице, каждую секунду вздрагивая, и одной рукой держалась за голову, а другой — за телефон. Лицо было красным, дыхание сбивалось, а по щекам текли слёзы.

— Что произошло? — дрожащим голосом спросил Сомерхолдер.

В этот момент он совершенно забыл о том, что между ними было утром.

Нина смотрела на него, но не могла сказать и слова, будто бы находясь в какой-то прострации, и лишь жадно хватала ртом воздух.

— Нина, ответь! — прорычал Йен, взяв девушку за плечи.

— В Торонто теракт… — наконец, заикаясь, тихо проговорила она. — Мама и папа… Они были там.

В следующее мгновение Нина повторила свою фразу, но это был уже крик, полный боли и отчаяния.

— Йен, они были там!..

Комментарий к Глава 52 *Утр – как бы коряво ни звучало это слово, но оно есть! И слово “утро” во множественном числе действительно склоняется по падежам. Мне этот вопрос не давал покоя трое суток:D

**ШРУС – шарнир равных угловых скоростей. Обеспечивает передачу крутящего момента при углах поворота до 70 градусов относительно оси.

***”Королла” – автомобиль марки “Toyota Corolla”.

====== Глава 53 ======

Нина и Йен многое отдали бы, чтобы забыть всё то, что происходило в течение следующих нескольких часов. Тревожное ожидание, каждая минута которого словно бы начинала медленно течь по венам ледяной водой вместо крови, не оставляя шанса спастись от самых страшных мыслей, будто ветви ядовитого растения, обволакивавшая и отравлявшая сознание, вытеснявшая из сердца самое дорогое, что у них было сейчас, — надежду. Несмелый голос Сандро в телефонной трубке: «Пока ничего неизвестно». Слёзы отчаяния и обессиленный шёпот в тишину: «Пожалуйста, пусть всё это окажется страшным сном…» И, наконец, звонок из Торонто, который, кажется, вырвал из груди частичку сердца. В тот вечер Нина впервые за долгие годы услышала, как плачет её старший брат. А Йен впервые увидел, как в глазах этой бойкой девушки, которая шла по жизни, смеясь, погас огонёк.

— Нет, пожалуйста, нет!!!

Добрев почувствовала, как начинают дрожать руки, в глазах в один момент потемнело. Ей хотелось закричать, но в грудной клетке уже не хватало воздуха.

— Нина, пожалуйста… — несмело, безуспешно стараясь справиться со слезами, бормочет Сандро, но сестра его уже не слушает и не слышит.

На негнущихся ногах, шатаясь, она прошла к дивану и неловко плюхнулась на него, едва не упав. Сомерхолдер не слышал её разговора с Александром, но всё понял. Он тотчас же метнулся к девушке.

Кажется, ни Нина, ни Йен уже не помнили ни о чём из того, что между ними произошло утром: сейчас он был очень нужен ей, вопреки всем обидам, и он готов быть рядом — как и всегда. Йен не говорил ни слова, не целовал её, как делал это раньше, пытаясь успокоить, не гладил по волосам — лишь прижимал её к себе всё крепче, словно бы стараясь забрать часть её боли. Нина не сопротивлялась: она, может быть, и сама до конца не осознавала, насколько крепкой была та незримая нить, которая связывала их все эти годы и над которой оказались не властны расставания, конфликты, непонимание, и насколько родным для неё стал этот мужчина, который сказал ей когда-то очень правдивые слова: «Мы уже никогда не станем друг другу чужими». Болгарка только прижималась мокрой от слёз щекой к его груди, вздрагивала и повторяла: