А слабо?
Шрифт:
– Что же тогда…
– Чего я добиваюсь? – уточнил блондин, - Для моих целей вполне хватит скандала. Который непременно разразится, стоит этой истории всплыть. Может, суд тебя и оправдает, но вот фанаты… Это вряд ли. Толпа не потерпит плевка в лицо. И ты это знаешь! Ведь знаешь же?
– Знаю… - задумчиво протянул Свай, внимательно его рассматривая, и вдруг зло выплюнул: - Скажи, Тироль, как ты спишь по ночам?
–
– Я говорю, как ты спишь, сучонок? Ты готов сломать мне карьеру ради прихоти. Тебе что, папочкиных денег не хватает? Ладно, мне. Ребята мои тебе что сделали? Ты нагло крадешь у собственных друзей… Так как ты спишь? Совесть не давит?
– Жизнь прижмёт, и не так раскорячишься, - тихо буркнул тот себе под нос.
– Что?
– Я говорю, - уже громче, на этот раз язвительно и неожиданно зло, - что ты, наверное, не в курсе, но у Макса Тироля нет друзей! Так что нормально я сплю. Спасибо, что поинтересовался.
Филипп ещё раз внимательно осмотрел парня. Наглый, самоуверенный, безошибочно надавивший на любимую мозоль, зарвавшийся щенок. Даже и не подозревающий, насколько точно он попал в цель. Единственное больное место Свая. Как он узнал вообще? Музыкант был стопроцентно уверен, что подтёр все следы, а вот поди ж ты. Нет, он не может дать этой истории всплыть. Вот скотина!
Скотина с абсолютно пустыми глазами, внезапно сообразил Свай. В них не было ни азарта охотника, загоняющего дичь, ни предвкушения выигранного боя, ни сожаления о содеянном. Ни-че-го. Вообще ничего. Черные дыры вглубь столь же черной души. Что же ты скрываешь, парень? Зачем тебе эти деньги?
– Я хочу знать, - откидываясь на спинку стула, потребовал он.
– Зачем тебе эти деньги?
– Дорогуша, - тут же парировал Макс.
– А ты ничего не путаешь? Я тебя, вообще-то, шантажирую, а не кредит оформляю!
– Зачем деньги? – повторил Свай.
– Да затем же, зачем и всем! – беспечно отмахнулся блондин.
– Этого добра много не бывает. Так почему бы не взять, если есть возможность?
Врёт! Внезапно сообразил Филипп. А ведь он врёт! В этих холодных карих глазах, смотрящих расчётливо и немного настороженно, беспечности не было ни на йоту! Только о чём он врёт? О том, что может прижать его? О том, что деньги самоцель? О своём равнодушии? Играешь… Ну что ж, поиграем. Пришла его очередь выкладывать козыри.
– Значит, вот как мы поступим, - нарочито лениво начал он.
– Ты забываешь о Джее Салливане, а я…
– Целуешь меня в пятницу? – предположил Макс.
– Нет, сладенький, - с гадостной улыбочкой закончил панк.
– В ответ я забуду про некое место под названием "Котик" и маленькую, назойливую шлюшку по имени Тир. Как тебе такой вариант? – и мстительно добавил: - А, дорогуша?
Договор
Ну, наконец-то, в этих холодных отстранённых глазах промелькнуло хоть что-то! А то он уж, грешным делом, начал подумывать, что блондин абсолютно непрошибаем. Вот только не было это чувство ни испугом, на который музыкант так рассчитывал, ни вполне ожидаемым удивлением, ни злостью, и даже не раздражением. Свай мог бы поклясться, что каряя пустота на секунду зажглась вызовом и… смешинкой? И эта непонятная, какая-то грустная улыбка, чуть тронувшая уголки глаз, неожиданно преобразила их, заставив потеплеть и как бы даже посветлеть на полтона.
И эти глаза ему понравились. Было в них что-то такое… Родное, что ли? Умиротворяющее. Странное. И непривычное. Он не раз видел, как Макс Тироль смеялся. Хохотал, постукивая себя рукой по колену, гоготал, откидывая назад голову и открывая подрагивающий кадык, ржал, как лошадь, кривя губы и отирая выступающие слёзы. Но никогда ещё он не видел его улыбки. Простой. Искренней. Насмешливой. Э-э-э… Насмешливой?
– Да ты никак пытаешься шантажировать меня в ответ? – улыбаясь уже не только глазами, но и губами, уточнил Макс.
– Я не пытаюсь, я шантажирую! – Свай был слегка обескуражен такой странной реакцией.
– Занятно… - парень отхлебнул из своей чашки и склонил голову к плечу.
– Но глупо. И неудачно.
– Да прям! – фыркнул Филипп.
– Ты ещё скажи, что тебе абсолютно всё равно, если все вокруг узнают, что заядлый гомофоб Тироль крутит задом в клубе для геев!
– Ну, не то, чтобы всё равно, - согласился Макс.
– Но с другой стороны, когда-то же надо делать каминг-аут. Чем плохо сейчас?
– Каминг-аут? – парень не сразу сообразил, о чём речь.
– Да ладно! Не говори мне, что ты…
– Гей? – закончил тот, и снова улыбнулся.
– Ладно, не буду, если тебя это так смущает.
– Фигня! – Свай одним глотком прикончил свой кофе, обдумывая полученную информацию.
– Ты врёшь! Только не пойму, зачем… Гей, не гей – что это даёт?
– Ровным счётом ничего, - Макс подозвал официанта и заказал им ещё по чашке.
– Поэтому и врать резона нет.
– То есть, всё вот это твоё "фу, гомики", "буэ, голубые" и так далее, на сколько фантазии хватало, это что? Лучшая защита – нападение, так, что ли?
– Не совсем… Скажем так - я преследовал свои цели. Мне надо было, чтобы меня считали гомофобом. И я этого добился.
– То есть, ты таки боишься раскрыться? – торжествовал Свай.
– То есть, - осёк его блондин, - мне так было надо. Тогда. А сейчас это уже не актуально, так что валяй, рассказывай!