А жизнь продолжается
Шрифт:
— Форель? Вон как.
— Так что рыбу половить он все-таки сможет. На муху.
До консула наконец дошло, что ему предлагает Август. Если все так, как тот говорит, то это просто находка.
— Форель в горном озере? — переспросил он.
— И очень приличная. Я давно уж ее приметил.
— Форель в горном озере — и никто об этом не знал? — размышлял консул. — Как же она туда попала? Ведь по Сегельфосскому водопаду не поднимется даже лосось.
Август разъяснил, как обстояло дело: давным-давным-давно отец консула выпустил форель
— А вы откуда знаете?
— Я разговорился со стариком, который помогал тогда вашему отцу.
Уж на что консул был человек сдержанный, но тут ему впору было всплеснуть руками. Они стали толковать дальше.
— Ну а что, если и форель уже ловить нельзя будет?
Но Август нашел-таки лазейку:
— Во-первых, уженье форели разрешено на месяц дольше, чем ловля лосося в море и реках…
— Вот и хорошо! — перебил его консул. — Месяц он здесь никак не пробудет, самое большее — две недели, а потом ему надо будет возвращаться домой. Ну а во-вторых?
Август:
— А во-вторых, это не морская форель. Раз она взялась не из моря, то запрет на нее не распространяется.
— Наверное. Скорее всего нет. Ну не поразительный он был человек, мой отец?
— Да, вот и старик сегельфоссец тоже так сказал: умственный, говорит, человек, и с понятием.
— Но как же это так никто об этом не знал? — продолжал недоумевать консул.
Август:
— По словам старика, он обещался вашему отцу, что будет молчать. Это нужно было сохранить в тайне, чтобы не переловили молодую рыбешку.
— Понятно. Что ж, хорошо придумано. А я в это время, очевидно, был за границей, и отец забыл мне об этом написать. Он был занятой человек, председатель городской управы и все такое прочее.
— Нам надо будет переправить туда небольшую лодку, — заметил Август.
— Возьмите это на себя, Подручный. Если у нас не найдется подходящей, закажете на мое имя.
Удивительно, но Август словно бы даже немножко вырос в собственных глазах. Все складывалось одно к одному: сберегательная книжка заложила солидную основу его благополучия, он стал одеваться на господский манер, и это тоже сделало свое дело, консул, что особенно важно, начал обращаться к нему на вы. Август по-прежнему соблюдал дистанцию и дисциплину, но поклонов уже не отвешивал и не крестился по поводу и без повода. Он рискнул высказать свое мнение:
— На шхуне есть подходящая лодка.
Консул слегка опешил:
— Но тогда, в случае чего, шхуна окажется неукомплектованной?
— Шхуна! — Август помедлил. — Будь она моя, я бы с ней расстался. Не взыщите за прямоту!
— Вы бы с ней расстались?
— Да ведь это такое судно… чтоб выйти в море, ей нужен ветер, а нет ветра, она придет на место с опозданием. Все суда таких размеров ходят теперь с мотором, взять хотя бы ваш собственный катер.
— Да, — задумчиво произнес консул.
Август
— К чему иметь шхуну, которой не пользуешься, ну разве что когда идет сельдь. Да и то в море сейчас полным-полно пароходиков и моторных катеров, их вызовешь, и они подойдут через пару часов, а шхуна, та будет стоять у черта на куличках и дожидаться попутного ветра.
Консул:
— Это вы, пожалуй, правильно говорите, Подручный, я должен этот вопрос обдумать. Сколько стоит моторный катер?
— Все зависит от размера. Между прочим, на вашей шхуне можно, наверное, установить мотор. С каких она у вас пор?
— Не знаю, я ее помню с детства.
Нет, консул Гордон Тидеманн имел об этой шхуне очень слабое представление, это вам не банк, и не биржа, и не товароведение. Похоже, он вообще не знал, зачем это древнее судно стоит у него на приколе, но ведь об этом можно спросить у матери.
Он посмотрел на часы:
— Вы сейчас куда? Не домой?
— Да, сначала домой.
— Тогда садитесь и поехали вместе. Мне хочется рассказать моим дамам про форель в горном озере. Ну а как идут ваши собственные дела?
— Спасибо, дела идут на славу.
— Это меня очень радует! Мы сделаем, как вы говорили, и возьмем лодку со шхуны.
Александер поджидал Августа, чтобы тот снабдил его капиталом для очередной вылазки. Ну что ж, карман у Августа оттопыривался от денег.
— Сколько?
Александер стал объяснять: на этот раз он намерен податься подальше, поскольку обходить ближние селения и скрести, что называется, по сусекам не имеет смысла. Он будет отсутствовать несколько дней, зато сразу накупит много овец, отару…
— Ладно. Сколько тебе?
— Четыре тысячи, — сказал Александер. — Если у тебя столько найдется.
— А то нет!
Августу было даже по душе, что его скупщик с ним заодно и мыслит с размахом. Если к тому стаду, что пасется на пастбище, прибавить целую отару овец, это будет означать первую тысячу. Все шло как по маслу.
Забирая деньги, Александер сказал:
— Скоро меня не жди.
Август от него лишь отмахнулся. Будто ему делать нечего, кроме как дожидаться цыгана, да ему дохнуть некогда. Прежде всего он так и не наложил запрета на то, чтобы Корнелия вела кобылу на случку. Это нужно было сделать немедленно, иначе недалеко до беды! Случись что, он никогда себе этого не простит.
Заморосит дождь, и он завернул в Сегельфосскую лавку купить себе зонт. А поскольку он зажил на широкую ногу и мог себе позволить любую роскошь, то не стал мелочиться и сказал:
— Дайте-ка еще один!
И с двумя зонтами направился в Южное, а в кармане у него была написанная про него статья.
Из Тобиасова дома и на сей раз никто не вышел ему навстречу, но Августа от этого не убудет! Он таков, какой есть, человек, с которым здороваются на улице и про которого пишут в газетах. Он поставил зонты в сенях и взошел в горницу.