А.А.А.Е.(Роман приключений. Том II)
Шрифт:
Один раз, когда боль была особенно остра, Фатьма не смогла удержаться от стона; и Женя вспомнила, что ее спутница не может продолжать путь, если раны на ее ногах не будут перевязаны. Она быстро принялась за дело. Оторвав от широкой рубашки девушки кусок шелка, она вытерла им ссадины ног, которые уже начинали гноиться, и увидела, что необходима плотная и основательная перевязка для того, чтобы Фатьма смогла ступить на свои изрезанные травой подошвы. Из кусков шелка, из полотна своей рубашки Женя соорудила нечто, что придавало ножкам Фатьмы, которыми она так гордилась и которые так любил прятать в свои ладони Налинакша, сходство с ногами молодого белого слоненка. Девушка, с выражением комичного удивления, поворачивала белые обрубки и, встав, попробовала сделать несколько шагов. Оказалось, что безобразная перевязка дает ей возможность двигаться и что, опираясь о плечо Жени, она сможет проделать довольно значительный путь. Женя получила в награду за свое искусство град поцелуев и целый поток восточных благодарностей. Сама она была довольна тем, что самая трудная из стоящих перед ними задач так удачно разрешилась.
— Ну, Фатьма, — сказала она, — теперь мы отдохнем еще немного и, когда твоя усталость совсем пройдет, тронемся в путь. Брось прыгать и садись рядом со мной!
Но Фатьма вдруг остановилась, к чему-то прислушиваясь.
— Там кто-то шевелится в кустах. Какая-то птичка, — сказала она.
Женя тоже услышала шорох и внимательно следила за Фатьмой, которая тихо подкрадывалась к зарослям и вдруг быстрым движением рук раздвинула бамбук.
Большая кобра прянула в воздух и, поднявшись на хвосте, с грозным шипеньем выбросила свое жало навстречу опасности. У Фатьмы кровь похолодела и она как подкошенная упала на траву, пугая змею своим падением и заставляя ее нырнуть под защиту густого тростника. Женя скорей сообразила, чем увидела, что произошло и решительно кинулась на помощь, чтобы, в свою очередь, очутиться лицом к лицу со смертельной опасностью…
Перерезая ей путь, из зарослей на поляну вышел огромный тигр. Он двигался не торопясь, совершенно уверенный в том, что его жертва не успеет бежать и, конечно, не осмелится вступить с ним в единоборство. Его движения были упруги и соединяли в себе ощущение легкости и одновременно, тяжеловесности. Под полосатой густой шерстью, мускулы переливались, изгибаясь как змеи, перекатываясь как комья. Голова хищника была слегка приподнята кверху, зубы оскалены и из кроваво-красной пасти вырывался тяжелый запах падали. Окруженные перемежающимися светлыми и темными полосами глаза казались слегка прищуренными.
Женя вздрогнула. Одну секунду, казавшуюся бесконечно долгой, она стояла, не в силах пошевельнуться, потом закрыла лицо руками, повернулась и без единого крика, ничего не видя и не слыша, ничего не чувствуя, кроме панического страха, бросилась бежать.
Тигр ударил себя по бедрам тяжелым и гибким хвостом, потряс окрестность грозным рычанием и, сжавшись, как стальная пружина, приготовился к прыжку.
Виктор спокойно и уверенно направлял свой полет к границам Индии. Это была единственная безопасная воздушная дорога, на которой нельзя было встретить врага, ни воздушного, ни земного, ни морского; но оставалось только попытаться использовать все возможные пути, которыми из этой страны, страны вечно волнующихся и восстающих против угнетателей туземцев, можно завязать связь с Советской Россией. Самое трудное было — выбрать место, чтобы незаметно спуститься на землю и скрыть аэроплан от глаз населения. Все остальное было сравнительно легко. На аэроплане они нашли винчестер, который Бинги внимательно рассматривал, любуясь его чистой и аккуратной отделкой. Кроме того, в их распоряжении был револьвер летчика, оброненный им около аппарата, и запас пуль к нему, найденный Бинги в маленьком чемодане. Значит, на первое время они гарантированы от опасности встреч с дикими зверьми и случайными полицейскими.
Как всякий моряк, Виктор отлично знал географию и по очертаниям далеко внизу расстилавшейся земли, определил местоположение джунглей, которые, по его мнению, являлись самым подходящим местом для временного убежища. Оставалось выбрать место для спуска.
Острые глаза Бинги сослужили в этом отношении хорошую службу. Он быстро разглядел проплешину большой поляны и заорал в ухо Виктору, словно капитан корабля в рупор:
— Поляна! Поляна! Можно спуститься!
Виктор легко снизил аппарат и с первого же взгляда оценил все достоинство импровизированного аэродрома, над которым пролегал их воздушный путь.
— Хорошо, Винт, мы спустимся здесь!
Все остальное произошло с быстротой молнии.
Едва аэроплан коснулся колесами мягкой и вязкой почвы, Бинги и Виктор увидели картину, заставившую их пожалеть об опрометчивом решении. Поляна не была пуста.
На противоположном от места их спуска конце, у опушки зарослей, лежала какая-то женщина, а другая — быстрыми шагами направлялась к ней. Затем между двумя женщинами появился тигр, вторая женщина в страхе побежала от зверя, зверь могучим прыжком взмыл в воздух, потом…
Удивительно хорошо стреляет Бинги!
На мгновение тигр застыл в воздухе, словно оператор остановил кинематографическую ленту. Только на одно мгновение! В следующее мгновение животное уже лежало на земле, бессильное, слабо вздрагивающее коченеющим телом.
Женя не слышала выстрела, Женя не видела, как преследовавший ее хищник пал мертвым от меткого выстрела Бинги. Она бежала сквозь заросли тростника и бамбука, раздирая их своим телом; бежала, ничего не видя перед собой…
Когда, наконец, она пришла в себя и оторвала руки от побледневшего лица, то увидела себя в самой чаще болотных зарослей. Чувство облегчения от сознания того, что опасность миновала, сменилось чувством стыда за свой поступок и волнением за судьбу Фатьмы. Первым ее движением было — повернуть назад и вернуться к оставленной подруге, но, осмотревшись вокруг, она поняла, что из этого ничего не выйдет. Откуда она пришла и какой путь будет обратным, Женя не знала.
Вместе с тем, тяжелый день и пережитое волнение дали себя знать сильным головокружением и чувством сковывавшей все тело усталости. С большим трудом она поборола желание сейчас, тут же, лечь на вязкую почву и заснуть. Надо идти, надо вырваться из этого болота! И, повинуясь какому-то смутному инстинкту, она пошла прямо вперед, с трудом уже раздвигая густые, погружавшие местность в сумерки заросли.
Она не знала, как долго продолжалось это путешествие. Ей оно казалось бесконечно долгим. С каждым шагом головокружение усиливалось и, пытаясь объяснить себе причину слабости, она вспомнила, что уже двое суток ничего не ела и почти ничего не пила. Перед глазами все чаще и чаще мелькали красные круги, в висках стучало и, казалось, что последние силы покидают измученное тело, когда впереди, сквозь тростник, мелькнула полоса какой-то не то дороги, не то поляны. Собрав остатки сил, Женя отчаянным движением, почти прыжком, кинулась туда и, не достигнув окраины зарослей, как подкошенная упала на землю.
Четверо всадников ехали на роскошных полукровных скакунах. Дорога, по которой ступали копыта выхоленных красавцев, тянулась между двумя рядами зарослей. Всадники, по-видимому, не торопились. Кони шли ровным, спокойным шагом, а люди, сидевшие на них, полудремали и, словно нехотя, перебрасывались короткими фразами:
— Не сократить ли нам дорогу, Али? — предложил один из них.
Тот, к которому обращены были эти слова, был чем-то вроде предводителя группы. Его конь был выше и сильнее других, а одежды претендовали на некоторую роскошь.
— Ты предлагаешь ехать прямо через заросли?
— Ну да! Так мы сбережем часа полтора.
— А тигры?
— Вздор! Наши винтовки хорошо заряжены, да и тигровая шкура неплохой кусок для нашего брата.
Тот, кого звали Али, видимо, убежденный словами своего спутника, решительно свернул с дороги и почти с головой погрузился в зеленое море. Остальные последовали за ним.
Высокие, густые заросли совершенно скрывали коней и всадников. Это не мешало лошадям ступать уверенно и осторожно, а седокам отчетливо видеть каждую пядь почвы. При малейшем шорохе и кони, и люди настороженно вздрагивали, вытягивали шеи и осматривались вокруг.