А.А.А.Е.(Роман приключений. Том II)
Шрифт:
Парсы кланялись по-мусульмански, индусы завели Браму, Вишну и Сиву и вообще считали себя буддистами. Любимым занятием у них было поклонение крокодилам, крокодильчикам, коровам и телятам. Крокодильчики их ели, у коров они пили молоко. Потом болели всеми болезнями и купались в Ганге.
Образовали сотни каст, что ни профессия, то каста. На черную работу создали отверженных созданий, париев, и радовались. Радовались до того момента, пока любопытные европейцы не пришли и не расчесали затылки пулями, огнем и вообще.
Так Индия оказалась во власти англичан. Постепенно она теряла свою экзотичность. На ее равнинах запестрели железные дороги, телефоны, телеграфы, появилось виски, газеты, чума, голод, всеобщее презрение и адский труд.
Боролись, устраивали восстания, расстреливались, рассовывались по тюрьмам и всегда триста тысяч англичан побеждали триста миллионов туземцев.
Далеко пронесся кровавый вихрь. Задел он и Индию. На востоке вихрь смыл подчистую всю старую рухлядь, и в стране от Индии на запад и от Лондона на восток появились другие люди с другими взглядами.
И все, что было в Индии честного, настоящего, обернулось на запад. И все преследуемые ненавистью бриттов скрывались за джунглями в великой стране…
Глухое брожение забродило в трехсотмиллионном человеческом уголке. Пришел тихий человек с хитрыми глазами, остренькими зубками, пушистыми усами и помог своим господам, направив в другое русло гнев своего народа.
Человечек проповедовал непротивление злу и звали человечка Махатма Ганди, что значит Великая Душа. Непротивленец извлек седую от древности страсть забитых всевозможными запретами индусов к собачьей покорности и стал наигрывать на этой струнке.
Он восстал против культуры, против машинизма, он сделал великодушный жест, сжег европейские ткани, объявил кампанию за ручную прялку и повел народ к отказу от сотрудничества с Англией. Он возвратил его величеству медаль за усердие, полученную им в бытность санитарным врачом в войне против буров. Он погрузился в мистику и за каждое неудачное непротивление в народе накладывал на себя посты, поклонялся всем драхмам, Гите, Упанишадам и вообще всему, чему можно поклоняться. В конце-концов бриттам надоел индусский Христос. Он сделал свое дело и мог уйти. Теперь англичане и сами могли бороться с народом, заведенным в тупик. Ганди арестовали и судили.
В конце этого странного, чересчур гуманного процесса начался рыцарский поединок между судьей-обвинителем и Махатмой Ганди.
— В Индии, вероятно, мало лиц, — говорил судья Брумсфильд, — которые искренне не пожалели бы, что вы сделали для правительства невозможным ваше оставление на свободе… Но это так. Я стараюсь воздать вам должное, не причинив ущерба интересам государства…
Он галантно советуется с подсудимым насчет того, какое наказание могло бы быть наложено на него. Он предлагает «Великой Душе» на усмотрение приговор, произнесенный двенадцать лет тому назад над другим вождем индусов Тиллаком: шесть лет тюремного заключения.
— Не признаете ли вы его неразумным? — говорит судья. — Если ход событий позволит сократить срок, не будет человека счастливее меня.
Ганди проявлял большую сговорчивость. Он считал высокой честью присоединение его имени к имени Тиллака. Легче этого приговора не мог бы вынести ни один судья, большего уважения к себе на протяжении всего процесса он не мог бы ожидать…
Легче этого приговора… Убийственной иронией звучат эти слова, когда в тот же день, в тот же час, в том же городе британцы расстреляли сотни индусов, подозреваемых в коммунистической пропаганде.
Карачи — порт в заливе Амана, недалеко от устья широкого плодоносного Инда. С севера и северо-запада к Карачи подходят Солимановы горы Белуджистана. С юга — омывают теплые белобородые воды залива, а с востока — широкие долины полей пшеницы, сады и, наконец, с запада — леса и джунгли.
В Карачи — губернатор, шеф полиции, несколько офицеров и несколько сот тысяч жителей, на восемьдесят процентов мусульмане и на двадцать процентов буддисты. Самое важное в Карачи — губернатор и шеф полиции. Губернатор — генерал Драйер, личность значительная, с мировой славой, облеченная доверием и почестями.
Карачи — одни из главных пограничных городок северо-западной границы, а северо-западная граница… Северо-западная граница Индии для англичан, если хотите, Ахиллесова пята, больше, — зеница ока. Поэтому-то на Карачи посадили генерала Драйера.
У генерала Драйера смачное кровавое прошлое, о котором никогда не забудут в Индии.
В 1919 году, 13 апреля, в большой индусский праздник Джалианвалла Багх, в первый харталь, объявленный Ганди, генерал Драйер прибыл в Амритсар, где за день до праздника произошли небольшие беспорядки.
В ночь на 13-е Драйер издал приказ, воспрещавший собрания и митинги. Но приказы, подписываемые ночью, к сожалению, не становятся известными достаточно быстро.
Утром 13-го громадная толпа собралась на праздник к храмам и внимала браминам…
Генерал Драйер подошел с пушками, настоящими пушками, и открыл по толпе огонь. Он занимался этим до тех пор, пока не истощился запас снарядов. Драйер наслаждался шумом выстрелов, запахом крови и беспомощностью толпы, стиснутой высокими стенами.
Ушли живыми только те, на кого не хватило снарядов. Снарядов оказалось меньше, чем людей. Генерал Драйер просчитался…
И тогда он давал приказы летчикам его величества засыпать бомбочками толпу сверху во время религиозных демонстраций.
Генерал Драйер был затычкой его величества, затычкой, которой затыкались кровоточащие раны. Немудрено, что досточтимый баронет пользовался широкой популярностью и дурной славой.
В 1923 году, пока Ганди сидел в тюрьме, индусы в значительной степени ушли из-под его влияния…