Абордажная доля
Шрифт:
— Вы чем тут занимаетесь? — спросил растерянно у абордажников.
— Веришь, вот именно сейчас вообще ничего не делали! — за всех ответил Шон.
— Нерациональная реакция, — поддержал его Югер.
Я еще раз обвел их озадаченным взглядом, одной рукой слегка приподнял Алису за талию и шагнул в помещение, позволив двери закрыться: не хватало еще, чтобы происходящее привлекло внимание посторонних.
Вот только реакция рыжей оказалась еще более неожиданной. Перестав доставать ногами до пола, девушка обхватила ими меня. Да еще так крепко, откуда только силы взялись! Нести ее, конечно, так было
Шон отвернулся, обеими руками закрыв лицо и побулькивая от едва сдерживаемого смеха. Даже вериец мелко задрожал педипальпами — тоже, считай, захихикал.
— Алиса, ты хорошо понимаешь, что делаешь? — осторожно спросил я, не предпринимая попыток отодрать от себя эту лиану.
Девушка что-то невнятно прогудела мне в подмышку. В это время она начала потихоньку сползать по скользкой ткани тренировочного комбинезона и, пытаясь ухватиться покрепче, опять впилась в меня пальцами. У нее точно нет когтей?
Сначала я хотел терпеливо дождаться, пока Алиса сползет на пол — глядишь, ее это хоть немного отрезвит. Но потом сообразил, что в таком состоянии подобные мелочи девушку не остановят и точно так же она продолжит цепляться за мои ноги, отчего безумие ситуации только усугубится. Поэтому я аккуратно придержал соскальзывающую «добычу» под бедра.
Вин!
— Алиса, ну какого?.. Вот и что ты мне предлагаешь сейчас сделать? — мрачно спросил я не столько у своей абордажной доли, сколько у окружающего пространства. Нелепость происходящего и смешила, и злила одновременно.
— У нас в таких случаях пользуются транквилизаторами, — отозвалось пространство голосом Югера. — Например, когда детеныши проявляют агрессию или во время циклических приступов бешенства у самок.
— Хорошая идея, — тяжело вздохнул я в ответ. — Только у вас нужное вещество само вырабатывается, кусанул — и готово, а тут…
— Ну не скажи, — поддержал ксеноса радостно ухмыляющийся Шон. — Там попробуй кусани для начала, без кусалок останешься и чего-нибудь еще нужного! Жизни, например.
— Мы цивилизованные существа, — возразил Югер. — С момента обретения разума не было ни одного случая летального исхода при контактах с самками, а транквилизатор применяется для их же пользы. Нестабильность психики любой личности доставляет проблемы в первую очередь ей самой.
— В любом случае ничего подходящего на этом корабле нет, — проворчал я. — Из всей фармацевтики только наркоту можно достать без проблем. Вин! Алиса, если ты не возьмешь себя в руки, мне придется принять меры. Если я тебя оглушу, тебе вряд ли это понравится!
Она не отреагировала, словно вовсе не услышала, а у меня от привкуса ее страха уже начало неметь горло. Противное ощущение.
— Помочь? — подал голос Таймар.
— Чем? — на всякий случай уточнил я, а то с него станется.
— Транквилизатором, — пояснил илиец. Мгновенно приблизился и, не дожидаясь моего ответа, надавил на какую-то точку на шее Алисы. Мгновение, другое — и девушка обмякла, я едва успел перехватить ее поудобнее.
— Спасибо, — сказал прочувствованно, укладывая Алису на пол в углу зала. — Знать бы еще, что ее до такой степени испугало!
ГЛАВА 4,
в которой Алиса заводит новые знакомства
— Вообще
— Нет, не может этого быть. У вас такой здоровый цвет лица, такие живые глаза.
Не верить ничему — да ведь это смерть!
Алиса Лесина
Очнувшись, я некоторое время лежала с закрытыми глазами и пыталась понять, где нахожусь.
Под спиной было что-то жесткое, но это единственное, что доставляло неудобство. Одежда осталась на мне, ничего не болело, разве что саднили кончики пальцев. Все это помогло сохранить спокойствие. Где-то совсем рядом раздавались резкие бессвязные возгласы и другие совсем уж непонятные звуки, однако они явно не имели ко мне отношения, и пока я решила их игнорировать.
Тем более что через пару мгновений вспомнились события, предварявшие забытье, и меня накрыло смесью пережитого панического ужаса и стыда — за то, как висела на Кляксе и как умудрилась грохнуться в обморок от страха. Некоторое время я тонула в этих ощущениях, а потом все же заставила себя открыть глаза, сесть и осмотреться.
Решимости хватило ненадолго, потому что взгляд сразу наткнулся на причину недавней паники: огромную зеленую мохнатую смесь гусеницы с пауком. Но на этот раз я хоть немного была готова, поэтому лишь судорожно вздохнула, начала медленно отползать, пока не уткнулась спиной в ближайший угол. Там сжалась, обхватив руками колени и бдительно следя за стремительными движениями длинных черных глянцевито блестящих ног.
Новый приступ страха оказался не столь сокрушительным, я даже сумела припомнить, что это чудовище на самом деле представитель дружественного разумного вида. Слегка полегчало. Ровно настолько, чтобы на пару мгновений отвлечься от наблюдения за опасной тварью и оценить происходящее. После этого прежние чувства поутихли и разбавились новыми — удивлением, любопытством, даже восторгом.
Кажется, это был тренировочный бой. Двое против двоих — Клякса и тот угрюмый здоровяк, который вынес меня с грузовика, против паука и гибкого жилистого шатена. Чуть в стороне сидел еще один зритель, невысокий плюгавый человечек с лысой шишковатой головой, который выглядел равнодушным и вроде бы совсем не следил за происходящим, пялясь в потолок.
Паук дрался страшно. Приподнявшись на четырех широко расставленных лапах, двумя наносил стремительные и, наверное, убийственные удары. Однако люди, как ни странно, противостояли ему уверенно, двигались с запредельной точностью и ловкостью — никогда бы не подумала, что такое возможно. И при взгляде на двух мужчин в облегающих тренировочных костюмах я стала бояться ксеноса меньше.
Особенно впечатлял «мой» пират. Да, его партнер тоже был хорош, но он-то выглядел человеком и двигался как человек — скорее всего, не измененный, как подумалось вначале, а киборг. А вот движения Кляксы завораживали. Прозвище очень подходило ему и в этом смысле: размытый от скорости черный силуэт, плавность жестов и текучесть поз — смертоносное совершенство. Несмотря на все побочные эффекты, которые наверняка существовали, Клякса являлся произведением искусства. Кто бы его ни создал, он был гением…