Абордажная доля
Шрифт:
Я плохо разбираюсь в технике, но все мы проходим в школе основы гиперпрыжков. За давностью лет подробностей уже не припомнить, да и школяром я был не самым старательным, но в общем это выглядит так. Основным рабочим телом гиперпрыжковых двигателей являются пластинки из космолита — минерала сложного состава, впервые обнаруженного людьми в остатках метеорита, тщательно изученного и потом искусственно синтезированного. Минерал этот при определенном электромагнитном воздействии способен изменять плотность поля времени — собственную и близлежащих тел. Как известно, при соприкосновении двух полей времени с разной плотностью движение происходит от большей к меньшей, а у космолита эта величина при определенных условиях стремится к бесконечности, и его буквально выдавливает из
Парадоксально, но течение времени внутри корабля и в исходном, «реальном» мире при этом остается параллельным, только сам момент прокола съедает около часа внутреннего времени, так что все часы на корабле после прыжка отстают.
После прыжка космолитовые пластины… По-умному это называется «гиперпространственным искажением какой-то там структуры чего-то», но среди нормальных людей прижилось банальное «пачкаются», а процесс приведения в порядок «погнутой» структуры именуют «очисткой». Пластины выдерживают достаточно большое, но конечное число циклов — это если говорить о минерале природного происхождения. Синтетический космолит на несколько порядков уступает своему природному собрату в надежности и стабильности, двигатели на нем часто дают фатальные сбои, поэтому природный минерал, который на Земле не встречается, да и вообще очень редко попадается на планетах земного класса (Роолито, с которой летела Алиса, — это удивительное исключение), активно добывается и стоит огромных денег. А искусственный аналог, тоже производимый весьма активно и в больших количествах, применяется в устройствах передачи информации на дальние расстояния через все то же гиперпространство. Из таких информационных узлов и передатчиков и состоит галактическая инфосеть.
Именно процесс загрязнения космолита ограничивает дальность гиперпрыжка. Путешественникам приходится возвращаться «в реальность» и приводить в порядок свои двигатели, если они не хотят пропасть без вести где-то на просторах космоса.
Очистные станции, которые при помощи энергии звезды каким-то хитрым образом опять заставляют космолит работать, разбросаны по галактике весьма щедро и отличаются исключительным разнообразием. Существуют надежные, постоянные, охраняемые маршруты, проложенные Солнечной империей и другими богатыми государствами, и так называемые легальные станции, соблюдающие нормы галактического права. Но нашему брату на такие перевалочные пункты путь, конечно, заказан, поэтому приходится пользоваться услугами частников.
Они тоже бывают разные. Есть разбитые и задрипанные, которых «не обижают» из жалости и понимания, что поиметь с них нечего. Есть средние, находящиеся «под опекой» различных влиятельных группировок и солидных экономических сил. Есть огромные и куда более роскошные, нежели официальные, их никто не рискует трогать из чувства самосохранения.
А есть такие, как «Зея-17». Редкостная клоака, средоточие многочисленных плотских удовольствий, которые человечество изобрело за годы своего существования, запрещенных в большинстве обитаемых миров. Любые наркотики, любые формы разврата — даже в наш век виртуальной реальности «живые» наслаждения продолжают пользоваться спросом. Здесь царят анархия и право сильного, здесь могут убить за просто так — если ты не убьешь первым.
Понятно, почему Серый выбрал именно это место: его банде нужно спустить пар, они почти месяц [6] не расслаблялись, готовясь к последнему рейду.
Впрочем, нельзя сказать, что здесь можно получить заряд плазмы в лоб, едва покинув корабль. Какими бы уродами ни были местные обитатели, а постоянно драться никто не любит, и обычно у драки все-таки имеется причина. Но проблема в том, что тут не любят лично меня: именно здесь
6
В общепринятой классификации мера времени, составляющая четыре земные недели. Стандартные сутки соответствуют земным. Исторически сложилось, что в космосе — на кораблях, станциях и в небольших добывающих колониях — время измеряется именно в них.
Впрочем, я не бывал тут давно, старые «приятели» могли навсегда покинуть нашу реальность, а я за прошедшие годы заматерел, пообтерся в новой среде, разобрался с особенностями измененного тела и научился преподносить себя так, чтобы никто не пытался задирать, так что шансы проскочить сильно отличались от нуля.
Как в том анекдоте, пятьдесят на пятьдесят: либо повезет, либо нет.
Выглядела «Зея-17» безлико и малость обшарпанно, как и подавляющее большинство подобных станций. Безвкусный сухой воздух, неширокие коридоры с тусклым освещением. Стыковочная техническая палуба, к каким швартовались корабли для очистки и загрузки, находилась в стороне, а к пассажирскому шлюзу подводилась длинная узкая кишка трапа, заканчивающаяся небольшой комнаткой. Гравитации здесь не было: хозяева станции экономили.
Я дотянулся до поручня, толкнул себя в изгибающийся блестящий желоб. Ткнулся плечом в гладкую стенку и по инерции заскользил дальше, то и дело оглядываясь: следом плыла Алиса. Впрочем, девушка не только не паниковала, подобный переход доставлял ей искреннее удовольствие. Физиономия буквально светилась от восторга, а поднявшиеся в невесомости рыжие и ядовито-зеленые пряди окутывали девичью мордаху ярким облаком. Выглядело потешно.
Да уж. С современными технологиями можно жизнь прожить в космосе, ни разу не ощутив невесомости.
— Осторожно, — предупредил я и кивнул на сигнальную метку. — Сейчас будет нарастать гравитация. Когда появится пол, прикрой ненадолго глаза, так проще перестроиться. И держись за сетку.
Крупноячеистая сетка из толстых нитей окутывала стены специально для неопытных путешественников: при низкой гравитации сложно правильно рассчитывать силу, которую вкладываешь в каждое движение, и ничего не стоит, сделав очередной шаг, нечаянно врезаться головой в потолок. Нынешним хозяевам станции, конечно, было наплевать на удобство прибывающих, но любой стандартный проект учитывает основные галактические нормы безопасности, и ни один производитель не станет пересматривать его вот в таких мелочах.
Через пару метров одна стена притянула нас к себе, мир совершил кульбит, закружилась голова — вестибулярному аппарату нужно некоторое время, чтобы привыкнуть.
Алиса порадовала тем, что не просто услышала рекомендации, но аккуратно их выполнила. Правда, запуталась в сетке, начала барахтаться, один раз чуть не упала, но все же самостоятельно преодолела пару метров перехода.
— Какие у нас планы? — бодро спросил Шон, который двигался замыкающим.
— Попробуем найти медикаменты и медицинское оборудование, — начал я с главного. — Никогда не задавался вопросом, есть ли здесь что-то подобное. А ты точно не хочешь расслабиться и отдохнуть?
— А я не напрягаюсь, — фыркнул он, озираясь с интересом. — Знаешь эту станцию?
— Бывал, — ответил я расплывчато. — «Зея» создана для развлечений, только они здесь специфические. Имею в виду, что насладиться оперой точно не получится.
— А ею в принципе можно наслаждаться? — рассмеялся Шон. — По-моему, это разновидность пытки, а не развлечение. Ав-ву-у-у-у! — взвыл он проникновенно, состроив восхищенную физиономию.
Алиса прыснула от смеха, прикрыла ладонью рот, но тут же виновато покосилась на меня. Кажется, решила, что подобное замечание может меня задеть: уж с моей любимой музыкой она имела возможность познакомиться.