Абордажная доля
Шрифт:
— А ты что, слушал? — искренне удивился я заявлению абордажника. Он совсем не тянул на знатока высокого искусства.
— Было дело, — неожиданно признался приятель. — Давно. Завелась у меня баба… то есть, простите, девушка, на этом вот всем повернутая, в театре работала. Я даже с ней иногда всякие такие культурные мероприятия посещал. Балет еще ничего, особенно пара лебедей там была… ух какая, так бы и… познакомился. А под эти вопли только спать остается, потому что смотреть там не на что.
— Из-за разных взглядов на искусство вы и расстались? — поинтересовался
— Да плевать на искусство, я же не храпел. Из-за лебедей, — оскалился Шон.
— Это как? — полюбопытствовала Алиса. На абордажника она поглядывала уже безо всякого опасения.
— Полагаю, он все-таки изыскал возможность с ними познакомиться, — ответил я со смешком.
— Ну да. Собственно, во время близкого знакомства она нас и обнаружила, — пожал плечами мужчина. — Зараза, все удовольствие испортила и девчонкам, и мне.
За этим разговором мы миновали стыковочную палубу, где царила деловитая суета — автоматика занималась очисткой, а процесс это долгий и кропотливый. Дальше, после еще нескольких почти пустых переходов и палуб, началась собственно станция.
«Зея-17» построена по стандартному, самому дешевому из существующих проекту и частично надстроена новыми хозяевами. За подобное империя делает серьезные внушения финансового характера — лишает лицензии, впаивает солидный штраф, а то и реальный срок, — но в таких вот анархических местах такая практика распространена, отчего часты аварии и мелкие чрезвычайные ситуации, а жизненные условия «новых» секторов далеки от нормальных. Но тут, как и везде: бедные выживают, а богатые не замечают неудобств.
И старые, и новые части станции выглядели примерно одинаково: небольшие модули-соты, разделенные герметичными переборками, собирались в сектора-ульи, каждый из которых был в известной степени автономным. Капитан «Ветреницы» пользовался уважением, да и сам корабль сложно было назвать дырявой посудиной, так что нам дали стыковочную палубу в «старой», элитной части «Зеи». Убогость и обшарнанность здесь почти такая же, никаких претензий на шик, но по крайней мере минимален риск схлопотать чрезмерную дозу радиации.
С палубы мы вышли в узел — сердце стыковочного сектора, единственное относительно просторное помещение, представляющее собой зал ожидания. На ухоженных станциях тут можно встретить улыбчивых служащих, несколько информационных стоек, несколько торговых автоматов — и все. На «Зее-17» любое достаточно посещаемое место использовалось на всю катушку. Прямо здесь продавали какую-то еду, к проходящим липли сутенеры, открыто предлагали наркотики, воздух пестрел рекламными голограммами самого широкого спектра — от объемных цветных символов на разных языках до сценок из жизни увеселительных заведений.
Ценный приборчик в голове тут же пожаловался, что его пытаются взломать, а потом вовсе завис от количества посыпавшейся рекламы, и у меня перед глазами поплыли цветные круги и пятна. Пестрая круговерть разбудила одно желание — жажду крови, так что пришлось на пару секунд остановиться и, подправив настройки, напрочь отрубить связной модуль.
— …Клякса, ты чего?
Встревоженный
— Все в порядке, мелкие программные сбои, — отмахнулся я, часто поморгал и на мгновение крепко зажмурился.
— Я иногда сомневаюсь, кто из вас в большей степени нечеловек — ты или Таймар, — проворчал Шон.
— Откуда сомнения? Конечно, я, — усмехнулся в ответ.
— Точно все в порядке? — жалобно спросила Алиса, не выпуская моего локтя и прижимаясь покрепче — насколько это получалось на ходу.
— Да все нормально. Забили информационный канал спамом, — пояснил я и вновь взял девушку за руку. — Надо было сразу отключить внешнюю связь, я обычно так и делаю перед выходом с корабля, а сейчас вот забыл. Не понимаю, как люди себе эту дрянь добровольно в мозги запихивают. Идиотское ощущение…
— А ты не добровольно? — тут же ухватилась Алиса.
— А у меня особого выбора не было, — отозвался спокойно. — Это подстраховка для нормальной работы измененного организма.
К такому интересу я давно привык и не обращал на него внимания. Все, так или иначе попадавшие в круг моего общения рано или поздно задавались вопросом, как я при такой нелюбви к виртуалу и кибернетизации организма согласился на вживление.
— Мальчики, не желаете развлечься? — на нашем пути возникла парочка девиц кукольного вида — не то хороший грим, не то результат операции. Не андроиды, живые шлюхи. Одна уцепила за локоть Шона, вторая положила ладони мне на грудь.
Алиса дернулась от неожиданности и, рефлекторно спрятавшись за мое плечо, вцепилась в локоть, хотя вызвали ее опасение, кажется, не девицы, а маячивший за их спиной рослый старый киборг. «Старый» в смысле модели искусственных частей тела: грубые железные штуковины вместо конечностей, примитивные и дешевые, которые, конечно, облегчали жизнь, потому что с любыми ногами лучше, чем вообще без них, но качество такой жизни оставляло желать лучшего. Мой протез, например, в полной мере передавал даже тактильные ощущения, причем порой казалось, что точнее живой руки, а тут… Небось, где-то здесь его и резали или в местечке похуже: в цивилизованных мирах подобный металлолом уже лет сто не используют. Неудивительно, что морда у него такая угрюмая.
— Не желаем, — коротко ответил я, брезгливо, но аккуратно прихватил девку за горло и отодвинул на расстояние вытянутой руки. Глядел при этом не на нее, а на киборга.
— Давай не будем создавать друг другу проблемы на ровном месте, — сказал ему же Шон, выразительно накрыв ладонью кобуру на бедре. — На агрессивную рекламу мы отвечаем не менее агрессивно.
— Извините, девочки попутали, — не стал заводиться сутенер — или охранник?
— Вы нам понравились, мальчики, — проворковала та, что липла к Шону, и попыталась погладить мужчину по щеке. Абордажник перехватил ладонь и коротко, веско уронил: