Абреки Шамиля [СИ]

Иванов-Милюхин Юрий Захарович

И никто бы никогда не догадался, что всего пару недель назад эти двое молодых человека усердно изучали конспекты, исписанные мелким почерком, чертили грифелем на листах ватмана чертежи и водили носами по страницам заумных книг, взятых в университетской библиотеке на время государственных экзаменов. Дерзкий возраст успешно справился и с темными кругами под глазами, и с ввалившимися от недоедания с недосыпанием щеками, всего за полмесяца после окончания учебы наполнив амурными красками весь облик бывших студентов.

Молодой человек почмокал губами и поудобнее привалился спиной к мягкому сидению, на его лице отражалось долгожданное блаженство. Государственные экзамены с дипломной работой остались позади, после них последовало вручение золотой медали на выпускном вечере в зале приемов Таврического дворца, на котором присутствовал

сам император Всероссийский Николай Первый. Встреча с самодержцем оказалась не первой, перед ней произошла еще одна, она состоялась в Георгиевском зале Зимнего дворца, незадолго до окончания высшего учебного заведения. Тогда будущий тесть, по случаю награждения его орденом, взял Захара вместе с Ингрид на аудиенцию с самодержцем, и беседа с императором вскоре раздвинула рамки общения с людьми из высшего круга. Путь в большую жизнь был открыт, оставалось с пользой провести положенный по закону отпуск и окунуться в настоящую работу. И когда Ингрид предложила совершить путешествие на ее историческую родину и посетить родовой замок семьи Свендгренов на острове Святого Духа близ столицы Швеции города Стокгольм, он воспринял это с удовольствием. Родители девушки уехали домой сразу по наступлении у студентов летних каникул. Ее отец занимал должность заведующего кафедрой при Санкт — Петербургском университете железных дорог. Не раз и не два намекал он будущему зятю перейти под его надежное крыло, но Захар решил собственными силами добиваться для себя государственных чинов. Приняв предложение невесты, он поставил условие, что после поездки они обязательно отправятся на Кавказ, где живут его родители. Пусть это будет их ознакомительным путешествием перед свадьбой, намеченной на конец осени. Девушка согласилась с радостью, она оказалась легкой на подъем. Перед отъездом проинформировала, что с собой она возьмет шкатулку со своими побрякушками и небольшой гардероб из платьев, потому что светские балы, в том числе в их родовом замке, пока еще никто не отменял. Она будет рада, если Захар примет в них участие и покажется с нею вместе перед сиятельной шведской публикой.

И еще одно обстоятельство не позволяло ей отпускать от себя надолго молодого человека — она полюбила Захара и не представляла жизни без его пленительных объятий с крепкими поцелуями, отдаваясь им без остатка. Ингрид не боялась, что возлюбленный сможет совершить необдуманный поступок, после которого она лишится невинности. Это уже было не так важно, потому что на супружескую жизнь их успел благословить сам император Российской империи Николай Первый, когда вместе с ее отцом и матерью они присутствовали на вручении профессору ордена святого Станислава. Захар доказывал свою сдержанность уже много раз, сам выводя ее из эротического транса, чем иногда даже смешил. Он похлопывал ее по щекам, а когда глаза у нее открывались, вливал через распухшие губы целый стакан холодного морса. Смотреть на пылавшее страстью его склоненное над ней лицо было полным наслаждением с не меньшей долей искреннего уважения и абсолютного доверия. После таких игр, называемых английским словом петтинг, ее панталоны покрывались обильными выделениями, зато напрочь исчезала искавшая выход сексуальная закрепощенность. Вот и сейчас она ждала лишь момента, чтобы воспользоваться атмосферой замкнутого пространства в салоне кареты и напитаться вместе со спутником сладким томлением от жадных поцелуев, выпустить наконец рвущиеся наружу желания. Щеки ее не удерживали готовый взорваться под кожей румянец, а губы на глазах наливались соками. К тому же впереди был долгий путь, обещавший много часов отрешения от мира, наполненного лишь страстью.

Незадолго до отъезда странный случай резко обострил чувство любви Ингрид к Захару, когда она проведала об уже состоявшеся дуэли между ним и его однокашником Дроздовым. Она знала этого злого студента, козырявшего участием в боевых действиях против поляков, была в курсе закулисных поединков, после которых некоторые из его соперников оказывались или на больничных койках, или исчезали из поля зрения навсегда. Нервный хлыщ предлагал ей руку и сердце еще до поступления в университет, на подготовительных курсах, он был настроен с первого захода овладеть ею раз и навсегда. Но девушка в категорической форме отвергла его ухаживания, ее пугал холодный взгляд его пустых глаз. Она обомлела, когда Антон, друг Захара, рассказал

ей, что дуэль закончилась промахом Дроздова и холостым выстрелом в небо Захара. Странной показалась ей та информация, что пистолет возлюбленного допустил осечку. Захар тогда потребовал повторения поединка, оставив выстрел за собой. Он никогда не бросал дело на половине дороги, и девушка не сомневалась, что доведет его до конца и в этот раз. Любовь возросла многократно, превратившись в томительную назойливость, которая мешала воспринимать окружающее с раскрепощенными чувствами, и от которой невозможно было отделаться. И только отъезд потенциального врага обоих — Дроздова — на Балканы, принес долгожданное душевное равновесие, вернув сразу все краски природы.

Впереди показались пограничные столбы с полосатой будкой и шлагбаумом, перекрывавшим дорогу. Солдат с двуглавым орлом на высоком кивере перебросился с кучером несколькими словами, окинув равнодушным взглядом через стекло салон кареты, притянул к себе винтовку с примкнутым штыком и встал во фрунт, показывая, что все в порядке. Переминавшийся сбоку тракта офицер с пистолетом на боку махнул рукой в белой перчатке, второй солдат возле будки отмотал конец веревки от столба. Пестрая доска поползла вверх, экипаж стронулся с места.

— Зачем они стоят посреди леса? — пробормотал себе под нос Захар, наблюдавший за церемонией сквозь полуприкрытые веки. Он снова всмотрелся в густую хвойную чащобу, обступившую дорогу со всех сторон. — Какая здесь глухомань, зимой, наверное, волки бродят стаями.

— Тут и медведи шатуны водятся, — отозвалась спутница. — И лоси, и олени, и дикие свиньи. И рыси по деревьям скачут.

— Ирэн, ты проснулась? — повернулся он к ней.

— Я не спала, Захар, — улыбнулась девушка, которой с трудом давалось произношение русского имени. Получалось что–то вроде «сакхаар», как еще во времена учебы называли его студенты из Ревеля. Впрочем, шведское ее имя Ингрид он тоже быстро переделал в более доступное Ирина или Ирэн, тем самым признавая лишь заграничный акцент. — Я уже начинаю ощущать свою родину по запаху.

— Это как же?

— У нас много таких хвойных лесов, в которых полно зверей и грибов.

— А разбойники у вас водятся?

— Зачем тебе плохие люди?

— На Кавказе их полно, без оружия шагу не ступишь.

— В Швеции они тоже есть, как и здесь, в княжестве Финляндском, в котором вторым государственным языком до сих пор является не русский, а шведский. Так что, толмач нам не потребуется, — собеседница со значением взглянула на спутника, продолжила по теме, затронутой им в самом начале. — Но это беглые преступники, приговоренные к смертной казни. Терять им уже нечего.

— А на Кавказе их приговаривать некому, придут на русский берег, наразбойничают, и снова в свои аулы на правом берегу Терека. Они живут еще по законам тейпа — родового клана.

— И у нас много племен в чумах и ярангах прозябает, что в лесах, что в тундре. Это такие шалаши с дырой наверху, в которую уходит дым от костра.

— По черному, значит, топят, — Захар потянулся, окончательно сбрасывая с себя остатки дремы. — Горцы живут в саклях с печами из глины, по азиатски они называются тандыры. Но все как один знают русский язык. — Не преминул и он подковырнуть соседку. — Скоро и ваши сумцы с емцами загутарят на русской мове.

— Это дело несложное, в чем–то необходимое, — девушка поджала губы. — Главное, чтобы ваши порядки и культура не подмяли под себя устои той страны, в которую вы пришли.

— Думаю, что нам такое ни к чему, — Захар назидательно поднял указательный палец, вспоминая лекции на исторические темы. — По моим разумениям, русским лишь бы свою необузданную силушку проявить, а потом о побежденном народе можно и забыть.

— Похоже, что так, — с улыбкой кивнула спутница. — В Финляндии все пока осталось на прежнем уровне.

В этот момент издалека прилетел звук ружейного выстрела, карета свернула на обочину и замерла возле верстового столба. Выстрел повторился, затем прозвучал еще один. Пальба не приближалась, это говорило о том, что на далеком участке тракта завязалась драка. Кучер начал поспешно подбирать вожжи.

— Что случилось? — высунувшись из окна, по шведски спросила у него девушка.

— Боюсь, госпожа Ингрид, что впереди произошло разбойное нападение, — отозвался не потерявший хладнокровия кучер. — Надо немного переждать, а потом уж трогаться в путь.