Абвер - «щит и меч» III Рейха
Шрифт:
Акцию с захватом мостов через Маас у Маастрихта провело подразделение добровольцев, подготовленное центром абвера в Бреслау. Ранним утром 10 мая 1940 г. передовой отряд, которому были приданы фальшивые «голландцы», покатил на велосипедах через Ситтард в направлении Маастрихта. Там поднялась дикая стрельба, в ходе которой погиб и сам командир «голландцев» лейтенант Хоке, а все три моста через Маас взлетели на воздух: наши диверсанты не успели разрядить подрывные заряды. И все мероприятие провалилось. Но, к счастью, акция близ Геннепа удалась. Силой одного разведдозора из 1 й роты 800 го батальона мост через Маас был захвачен еще до часа «Икс», и, пока ошеломленные голландцы приходили в себя, по мосту уже двигались немецкие танки. Хитрость же заключалась в том, что в составе дозора было несколько «военнопленных немцев», которых дозор «конвоировал» в штаб, а у каждого «пленного» под одеждой были автоматы и гранаты. Что же касается «конвоиров», то они были представлены агентами абвера, работавшими в Голландии. На них была форма голландских пограничников. Таким образом, именно здесь, у Геннепа, было впервые достигнуто тактическое взаимодействие солдат и агентов. Иными словами, здесь были связаны
Если на северном участке, где группой абверовцев 3 й роты командовал лейтенант Хюттен, погибший потом в России, все совершилось легко и без кровопролития, то на центральном абверовцы столкнулись с атакующим бельгийским мотоциклетным батальоном, который понес большие потери и был обращен в бегство. Серьезный бой завязался в районе Сен-Вит, где бельгийские горные стрелки оказали сопротивление, но потом сели на шедший на запад поезд. Сторожевая команда бельгийцев, услышав стрельбу на станции, успела взорвать свой мост, но три других моста в этом районе уцелели. В целом действия 3 й роты 800 го БОН были весьма успешными.
Во второй фазе Западной кампании один из взводов 1 й роты 800 го БОН был задействован 19 июня 1940 г. на «линии Мажино» в Верхнем Эльзасе. Взвод имел задачу после прорыва передовых отрядов немецких войск через укрепленные районы Маттсталь и Виндстейн выйти вперед к нефтепромыслам у Пешельброна и не допустить их подрыва. Благодаря быстрым действиям войск взводу удалось незаметно подобраться к объекту и внезапным ударом его захватить. Занятые последними приготовлениями к взрыву французские саперы были захвачены врасплох и взяты в плен. В этой акции участвовали два немецких сапера [212] .
212
Автор участвовал в этой операции в качестве офицера для поручений при «командире группы С».
Непосредственно после французской военной кампании капитан Хиппель предложил шефу абвера отправить его с тремя ударными группами по воздуху в район Барка в Киренайке с заданием взорвать несколько шлюзов Суэцкого канала. Арабских добровольцев у него было для этого вполне достаточно. Если бы это удалось, можно было бы предпринять и дальнейшие наступательные акции в направлении Ближнего Востока, Ирана и далее. Канарис отклонил это предложение, т. к. его надо было согласовывать с итальянцами, да и у фюрера в данный момент были другие стратегические планы.
Успехи подразделений 800 го БОН в Западной кампании способствовали тому, что как в ОКВ, так и в ОКХ появился растущий интерес к развитию этого особого рода войск. Батальон был усилен и превращен в 800 й учебно-строительный полк особого назначения. 1 й батальон нового полка остался под командованием капитана Хиппеля в бывшей казарме артиллерийского полка рейхсвера на окраине Бранденбурга. Там же располагался и штаб полка, пока его не перевели в Берлин. 2 й батальон был расквартирован в Унтервальтерсдорфе под Веной во главе с капитаном Якоби, а 3 й батальон (командир — капитан Рудлеф) обосновался сначала в Ахене, а потом в Дюрене. Командовал полком майор Кевиш, а затем его сменил подполковник Хелинг фон Ланценауэр. Дислокация батальонов обуславливала и районы их действий. Так, 1 й батальон предназначался для тогда еще только планировавшейся кампании на востоке, 2 й — для юго-восточного театра военных действий, а 3 й — для действий на западе, в частности для операции «Зеелёве» («Морской лев»), которая предполагала вторжение в Англию, но так и не состоялась.
Уже зимой 1940/41 г. абвер-II стал привлекать к сотрудничеству молодых украинцев, и вскоре в лагере Нойхаммер близ Лигнице был сформирован целый батальон. Эти люди в большинстве служили в польской армии и в военном отношении были достаточно хорошо подготовлены. Командовать батальоном «Нахтигаль», как назвали эту часть, было поручено обер-лейтенанту Герцнеру. Его политическим советником был назначен обер-лейтенант доктор Оберлендер. Задача батальона заключалась не столько в ведении боевых действий, сколько в том, чтобы оказывать пропагандистское влияние на украинское население самим своим существованием. Но эту цель можно было достичь лишь в том случае, если бы в основе германской политики на востоке лежала разумная концепция, учитывающая политические и идеологические условия. Иными словами, если бы общим ее знаменателем было освобождение Украины и других областей от большевистского засилья, а не колонизация этих народов.
До начала Восточной кампании полк оставался «безработным». Исключением оказался только 2 й батальон, который силами своей 5 й роты под командованием обер-лейтенанта Книше охранял Дунай и румынские нефтепромыслы. В это время оба офицера абвера Хиппель и Рудлеф возвратились в абвер-II, где им нашли другое применение. Командование 1 м батальоном принял майор Хайнц, 3 м — капитан Якоби. В октябре 1942 г. 800 й полк особого назначения был переименован в полк особого назначения «Бранденбург».
Пополнение батальонов шло так быстро, что уровень спецподготовки офицеров и солдат постоянно снижался. Стали все чаще проявляться признаки того, что полк уже не может достаточно эффективно выполнять свои первоначальные задачи. Причина этого состоит, по-видимому, в том, что офицерский корпус все больше терял опыт агентурно-боевых действий и все очевиднее переходил на методы и тактику пехоты. Возникло небрежение к инженерно-саперной подготовке. Тем не менее полк «Бранденбург» смог добиться значительных успехов. В Греции, например, часть 2 го батальона во главе с капитаном Якоби первой вошла 27 апреля 1941 г. в Афины, обеспечила охрану важнейших объектов и подняла германские флаги над зданиями
Летом 1941 г., когда группа армий «Север» продвигалась в Латвии, одно из подразделений «Бранденбурга» захватило мост через Двину (Даугаву) и предотвратило его подрыв. Солдаты этой группы были замаскированы под раненых красноармейцев и подъехали к мосту вместе с арьергардом отступавших советских войск. Достигнув моста, они внезапно напали на его охрану и овладели им. Благодаря этому продвижение немецких войск к Риге было осуществлено быстро и без потерь.
При наступлении на Львов в ночь на 29 июня 1941 г. роль передового отряда выполнял упомянутый выше батальон украинских националистов «Нахтигаль». Он действовал в составе 2 го батальона полка «Бранденбург». Их задачей было пробиться к центру города и захватить «Цитадель» вместе с основными транспортными и хозяйственными объектами города (электростанция, вокзал, радиостанция и др.). После того как сопротивление советских войск было сломлено еще на подступах к городу, в самом Львове серьезных боев не было. К 10 часам утра все намеченные объекты оказались в руках немцев. Хорошо знавшие местность украинские унтер-офицеры батальона сразу же после занятия города провели своих немецких офицеров к тюрьмам НКВД. Потому что по всему городу распространились слухи об убийстве нескольких десятков тысяч заключенных. Конечно, цифры явно завышены, но Советы действительно истребляли арестованных ими украинских интеллигентов-националистов. Их трупы были частично замурованы в подвалах, а частично облиты бензином и сожжены [213] . Эта ужасающая находка тут же вызвала в городе и во всей Восточной Галиции кровавые акты возмездия, особенно со стороны тех украинцев, члены семей которых пали жертвами НКВД. Львов до позднего вечера 30 июня находился в полном распоряжении 1 го батальона полка «Бранденбург». «Акты мести, частично организованные, но большей частью носившие характер стихийных погромов, начались под вечер 30 июня, однако немецкие войска в них не участвовали. Возможно, кто-то из украинских солдат батальона «Нахтигаль» действительно участвовал в этом, но сейчас доказать это уже невозможно. Если это на самом деле имело место, то делалось вопреки строгому приказу. Как вышестоящий начальник я запретил всякие акты мести, а также — выполнение так называемого «приказа о комиссарах». Это сообщение подполковника Хайнца автору этих строк подтверждалось заявлениями и других свидетелей тех событий.
213
Взято из докладов командира 2 го батальона полка «Бранденбург» подполковника Хайнца и профессора Оберлендера, а также некоего лейтенанта Х. непосредственно автору. См. также: Raschhofer Н. Der Fall Oberlaender. a. a. O.; Joop Zwart. Lemberg 1941, und Oberlaender, Amatelveen 1960, S. 28ff; KTB Abwehr-II, S. 159.
Когда подразделения батальона «Нахтигаль» овладели городской радиостанцией, молодые украинские унтер-офицеры в течение нескольких часов вещали из Львова от имени «Свободного украинского государства». Однако новое правительство во главе с Ярославом Стецько (официальный заместитель Бандеры) проработало всего одну неделю. Уже 5 июля оно было разогнано СД. Это был первый ущерб, причиненный добрым отношениям западноукраинских добровольцев и местного населения к немцам. Разочарование стало еще большим, когда части Западной Украины были включены в «Генерал-губернаторство Польша». 25 июля 1941 г. в Юзвин прибыл адмирал Канарис, чтобы вывести батальон с фронта. Лишь незначительная его часть продолжала еще некоторое время выполнять обязанности полицейской команды.
Начиная с 1942 г. под давлением обстановки на Восточном фронте батальоны полка «Бранденбург» все чаще использовались из тактических соображений как сугубо пехотные части. При этом они несли трудновосполнимые для таких войск потери. Но, когда они решали свойственные им задачи, они добивались больших успехов. Моторизованные разведдозоры полка покрывали сотни километров, ведя дальнюю разведку. Чтобы решать такие задачи, требовалась тщательная подготовка, которую осуществляли разведотделы штабов армий и групп армий. Некоторые операции планировались в самом полку. Иногда это были чистые импровизации. Так, на подступах к Кавказу одна из рот «Бранденбурга» присоединилась на захваченных ранее советских грузовиках к колонне отступающих советских войск, овладела важным мостом у Майкопа и обеспечила временный захват русских нефтепромыслов. Но такие вещи удавались далеко не всегда. «Однажды в ходе наступления на Кавказе нужно было предотвратить разрушение плотины русскими подрывниками. Одна из рот «Бранденбурга» подъехала к плотине на нескольких захваченных у русских грузовиках. Советский комиссар, осуществлявший контроль на шоссе, уже проверил первую машину, и сошедшие с нее люди, исполнявшие роль измученного боями русского арьергарда, стали снова залезать в свою машину, как вдруг комиссар заметил безучастно сидевшего на обочине «товарища» и что-то сказал ему по-русски. К сожалению, это был унтер-офицер из Гамбурга, ни слова не понимавший по-русски. Это увидел командир «бранденбуржцев» лейтенант барон Фёлькерзам, прибалтиец и потомок царского адмирала Фёлькерзама, погибшего в сражении при Цусиме… Собравшись с духом, он крикнул комиссару: «От него ничего не добьешься. Он армянин». И надо же было так случиться: комиссар заговорил с «армянином» на его «родном» языке. Ничего не оставалось, как нажать на спуск автомата по комиссару и этим дать сигнал к атаке. Несмотря на эту промашку, операция прошла успешно» [214] . В другой раз этому же подразделению удалось, переодевшись в русскую форму, осуществить рейд в глубокий тыл русских, разгромить штаб одной дивизии и возвратиться на свои позиции [215] .
214
Leverkuehn a. a. O. S. 135.
215
Leverkuehn a. a. O. S. 138.