Ад идет с нами

Гедеон

– Разрешите, – подал голос Савин.

Встав с места, майор подошёл к карте, уменьшил масштаб и вгляделся в линию магнитки.

– Здесь, – палец Савина упёрся в отрезок маршрута. – Поезд ныряет в тоннель, летающие дроны за ним не последуют – тесно, от поезда слишком сильные завихрения. Можно сбросить капсулы.

– Не побьются? – с сомнением протянул командующий.

– Люди – да. Репликанты – нет, – уверенно заявил Савин. – Максимум – ушибы. В этом наш плюс. Корпораты никогда не практиковали такой способ доставки групп –

не было необходимости. И тем более сбрасывать в тоннеле, где есть все шансы размазаться об стену.

– А почему вы уверены, что наши не размажутся? – поинтересовался командующий.

Савин убрал карту и вывел голограмму конструкции самого тоннеля.

– Первые триста метров тоннеля идеально прямые, – пояснил он. – Капсулы успеют остановиться до того, как начнётся поворот.

– Все шесть? – уточнил командующий, прекрасно зная численность развед-диверсионной группы репликантов.

– Никак нет. Только две – по одной с каждого борта, – твёрдо заявил Савин. – Иначе действительно побьются друг о друга.

– Они смогут при необходимости работать в городе? – задал далеко не праздный вопрос начальник разведки.

То, что репликанты плохо, – а точнее, совсем никак, – приспособлены к агентурной работе, знали все. Искусственные солдаты выделялись в любой толпе, как акадийский левиафан в океанариуме. И опасения разведчика были понятны и обоснованы.

– О да, – улыбнулся в ответ Савин. – У меня есть как раз две отлично подготовленные для такой работы кандидатуры.

Планета Идиллия. Город Зелар, комендатура

Костас не заметил, когда и как заснула Ракша и когда успел придремать он сам. Полковнику снилось, что он не спит и решает очередную проблему, когда писк зуммера беспощадно выдернул его из объятий Морфея.

Рам вздрогнул, просыпаясь и едва не вывалился из кресла. Помотав головой, чтобы разогнать остатки сна, китежец вставил наушник в ухо.

– Полковник,– услышал он сухой и деловитый тон Прокофьева. – Достигнута договорённость о гуманитарном коридоре, который вы просили. Высылаем из города женщин с детьми возрастом до десяти лет, беременных и пригодных к транспортировке больных. Подготовьте список эвакуируемых, их число и количество необходимого транспорта. Вернее, пассажирских составов. И составьте график отправки. К утреннему совещанию жду рапорт.

– Есть, сэр, – не веря услышанному ответил Костас.

На миг чувство глубокого облегчения прогнало усталость. Теперь на его совести не будет хотя бы детей. Но мгновение радости миновало и Рам обречённо уставился на монитор, понимая, какая бездна перед ним раскрылась. Если с составлением графика и расчётом транспорта проблем не было, то с остальным… С остальным – полная, беспросветная задница. Ибо весь наличный

состав в лице Ракши, отмороженного “сфинкса” и собственно Рама и без того загружен по самую маковку.

Нужно смотреть правде в глаза – в части, касающейся городского быта он потерпел полнейшее фиаско.

Значит, придётся всё же “идти на поклон” к бывшей хозяйке кабинета.

Покосившись на тихо посапывающую Дану, полковник неохотно взял комм, вызвал старшего патруля в квартале, где жила Зара и приказал организовать с ней сеанс связи.

– И не забыть раздать подсрачников грёбаным связюкам, – пробурчал Рам, завершив разговор. – Ползают, как мандавошки по мокрому хрену, за сутки так ни черта ума не дали. Утром сеть не заработает – будут на крышах флажками и фонариками семафорить.

Через пятнадцать минут ожил комм. Старший патруля отвратительно жизнерадостным голосом отбарабанил о выполнении задания и передал гарнитуру идиллийке.

– У меня для вас две новости, одна – хорошая, вторая – очень хорошая, – вместо приветствия сообщил Рам, едва услышав сонный голос Зары. – Хорошая: мы договорились о гуманитарном коридоре для детей до десяти лет вместе с матерями, беременных и тех больных, кто перенесёт дорогу. Очень хорошая: список этих людей составите вы.

Из голоса экс-мэра пропала всякая сонливость.

– Правда? Это прекрасно! Когда я могу приступить?

– Сейчас, – ответил Костас. – Я прикажу патрулю привезти вас в комендатуру.

– Десять минут на сборы и я выезжаю! – не скрывая радости ответила идиллийка и оборвала связь.

Насчёт сбора в десять минут китежец искренне сомневался, но готовность леди-мэра заняться делами немедля внушала осторожный оптимизм. Оставалось надеяться, что она окажется компетентным работником.

На диване завозилась Ракша.

– Извини, разбудил, – повинился Костас.

Дана сонно воззрилась на него, затем наклонилась и, повозившись в коробке с пайками, завладела банкой кофе.

– Объясни, – дёрнув язычок разогревающего элемента, сказала Ракша, – какого рожна мы, сидя жопой на куче охрененных харчей, давимся пайковым дерьмищем?

– Ну, наш “молчи-молчи” паёк дерьмищем не считает, – не удержался от подколки Рам.

– Так он гефестианец, – напомнила Ракша. – Они там и опилками питаться могут, да ещё и нахваливать. Но я-то нормальная. И есть хочу нормальную еду, раз она под рукой.

– Клизьматологи на яды завершат проверку – и будем жрать по-человечески, – успокоил её Костас.

– То-то они не торопятся, – проворчала девушка. – Небось после исследований сидят и жрут за обе щёки, пока мы пайком давятся. Если к вечеру не закончат – простимулирую...

Выражение лица Ракши не оставляло сомнений, что стучать она будет не в дверь, а в печень.

– Вот откуда в тебе такая агрессивность? – вопрос этот Костас задавал уже не одну сотню раз. – Вот воистину: мал клоп, да вонюч.