Шрифт:
Глава 1
Ослепительный серебряный диск Млечного Пути, излучая океан тепла и света, кренясь по сторонам четырьмя звездными рукавами, вращался в абсолютно холодном темном космосе вслед за скрытым старыми красными звездами, окутанным величайшей тайной, недоступным пониманию ядром Галактики. Вселенский дух, непостижимый Брахман, дыханием пронизывающий каждую точку пространства, воплотившись в бога с человеческими чертами, движением весла остановил свой древний, отлитый изо льда и металла ковчег, обратив изливающую свет голову к исполинскому серебристому диску Млечного Пути. Божественными очами Брахман долго рассматривал четыре вращающихся звездных рукава, отыскивая кого-то
– Вот она! – воскликнул Брахман. – Птица вдохновения, вдыхающая в плоть жизнь. Не заблудилась ли моя капризная муза среди звезд и куда она летит?
Дыхание Брахмана золотой пылью оседало на крыльях птицы, сотканных из света и духа. Скрытая в груди птицы душа имела тот же золотой оттенок, что и дыхание Брахмана. Миллионы населенных разумом планет Млечного Пути осветились яркими вспышками золотистого цвета. Галактический дух и разум, равномерно рассеянные в звездных рукавах, приветствовали создателя, выплескивая энергию. Божественными очами Брахман улыбался в ответ.
Птица, огибая звезды, планеты, рождающие новые миры облака водорода, грациозно летела все дальше, огромными крыльями разгоняя звездный ветер. Брахман неотступно следил за ней, пытаясь понять, куда именно стремится белоснежная птица преображения с золотой душой в груди.
Наконец вселенский дух очами бога увидел, что птица летит к солнцу и его планетам. Космическая странница настойчиво кружила вокруг источающей нестерпимый жар желтой звезды, внимательно рассматривая голубую планету Земля, покрытую подвижными синими океанами, зелеными, шумящими на ветру лесами, закрученными в воронки облаками, окруженную особым нежным золотым сиянием, выдающим присутствие одухотворенного разума.
– Вот куда нежная птичка стремится, – воскликнул Брахман, кончиком пальца касаясь голубой планеты. – Она еще диковата, но как хороша, живая голубая странница. Пожалуй, вещая птица права, проявляя интерес к Земле. Мне самому давно следовало повнимательнее к ней присмотреться.
Глава 2
Николай, отложив исчерченную карандашом статью, взглянул на часы, подумав с грустью – как медленно течет время, еще сутки ожидания.
Его московская лаборатория, похожая на объемную стеклянную клетку, полную жидкостей и металлов, вмещающее ее мрачное, помпезное здание института с широкими сумрачными коридорами и чередой табличек на высоких тяжелых дверях, за которыми скрывалось таинство, в просторечии именуемое наукой, каждодневная рутина с дорогой на работу и множеством не терпящих отлагательства мелочей – все это разом прискучило, окрасившись серыми тонами.
Влажный, сырой осенний ветер за окном срывал с деревьев листья. Природа, утрачивая яркие краски октября, погружалась в оцепенение с закатом скупого на тепло солнца, ощущая ледяное дыхание Арктики.
Однажды исследовав собственную ДНК, Николай в рамках штатной научной работы с величайшим интересом поднялся ветвями древа мужской Y-хромосомы к легендарному Адаму, как полагают в настоящее время, обитавшему в Африке более ста тысяч лет назад. А ведь в науке, как и в жизни, нет ничего постоянного, а объем информации, дополняющей понимание реальности, растет по экспоненте.
Теперь Николай то и дело рассматривал испещренный непонятными надписями бумажный билет до столицы Танзании портового города
За залитым дождем окном прощальным аккордом прогромыхал трамвай, полный молчаливых горожан, отрешенно смотрящих в затылки друг друга невидящими глазами. Неспешно текущие навстречу друг другу автомобильные реки в сгущающихся сумерках раскрасили белые и красные огни. Окна безликих домов озарил свет. Неверными тенями прохожие торопливо растворялись в обезличенном пространстве громадного города. Низкая облачность удерживала над его рукотворным каменным миром купол серого едкого смога.
Дверь лаборатории со скрипом отворилась.
– Вам приглашение, – секретарь директора, высокая худая женщина с проницательными глазами, протянула Николаю конверт с красивой маркой, отображающей ландшафт танзанийского национального парка Серенгети – научная конференция состоится в городке Мусома, на восточном берегу озера Виктория.
Николай открыл атлас Африки, отыскал парк Серенгети, Мусому, озеро Виктория, вершину вулкана Килиманджаро и расстилающуюся к югу от него степь масаев с городком Наберера.
– О подобном и мечтать невозможно, – с недоверием произнес Николай, улыбаясь секретарю, не без оснований прозванному в институте Большим Ухом.
Последовала минутная пауза замешательства.
– Однако, – Николай внимательно взглянул на атлас, – как я доберусь от Дар-эс-Салама до Мусомы. Между городами около семисот километров и нет дороги.
– В аэропорту вас будут ждать, – объяснила секретарь, тонкими пальцами касаясь очков. – А далее придется положиться на организаторов конференции.
Николай жаждал увидеть исторгающие лаву вулканы, похожие на моря озера, очерчивающие пересекающий экватор под прямым углом, буквально ширящийся на глазах контур громадного африканского рифтового разлома и населенную стройными масаями саванну.
После работы разошлись в стороны стеклянные двери громадного торгово-развлекательного центра, и Николай погрузился в атмосферу горячо любимого со школьной скамьи спорта с пятидесятиметровым бассейном, сауной и залами, наполненными гремящими стальными машинами, за рычаги которых держалось множество рук. Вокруг двигались мужчины всех возрастов и весовых категорий, многие из которых обладали развитой мускулатурой, и женщины, внимательно посматривающие на ручные браслеты, отображающие удары сердца и расход калорий. Вдоль кромки бассейна прохаживались зримые женские образы, способные послужить моделями Праксителю и Микеланджело. Всякий раз, вынырнув из воды цвета ультрамарина, Николай с изумленным восторгом отдавал должное их совершенству, заключающему в себе сверхъестественную притягательность.
В одном из углов каждодневного феерического праздника жизни располагался вознесенный на метр боксерский ринг, где, сосредоточенно смотря исподлобья, два десятка здоровых мужчин, натужно дыша, скакали, нанося и отражая хлесткие удары. Центром подвижного сообщества являлся представляющий Африку крепко сбитый черный тренер с круглой улыбающейся головой с монголоидными чертами и каменным телом, зримый Адам, в чем скоро убедится Николай.
Однажды, проходя мимо ринга, Николай невольно обратил внимание на девушку, вставшую в пару с мастером. Ее перехваченный на затылке длинный черный хвост и челка на пол-лица, а особенно необыкновенные подвижные глаза – все это мгновенно привлекло внимание Николая. Девушка, прыжками подобравшись к благодушному Голиафу, обеими руками наносила ему удары снизу, одновременно уворачиваясь от перчаток противника, молниеносно отклоняя голову влево и вправо, закручивая вихрем вокруг головы хвост и челку. Девичья брутальность завораживала необыкновенным очарованием первобытной звериной реальности.