Адаптация
Шрифт:
вращения к гудронцам, для меня решено. Если ты хочешь изменить ситуацию по-другому, де-
лай то, что должна делать женщина кисейца – примени хитрость. Мудрость. Ты хочешь по-
бедить?
Я молча ждала продолжения. Ответ он и так знал.
– Значит, ты сможешь, - сказал он и отключился.
Следующий день тоже прошел безрезультатно, и к ужину я вымоталась настолько, что
уронила голову на бумажные вырезки и разрыдалась. Потому что устала раз за разом переби-
рать одни и те же варианты, все как один бесполезные, потому что ничего нового в голову не
лезло. Да и как тут что-нибудь придумать, если я не владею элементарными знаниями о Со-
юзе и его обитателях? И за десять дней их никак не выучить!
Не знаю, сколько я мучилась самобичеванием, и жалела себя, несчастную, но тут мне
вдруг пришла посылка. Нечто вроде кастрюли овощного рагу, ну, судя по запаху. К коробке
прилагалась рукописная записка, что выглядело просто невероятно.
Ещ невероятней было то, что записка оказалась от матери Парфена, к счастью, написан-
ная на общем языке, потому что кисейский я не знала.
Привожу послание дословно.
«Уважаемая Айя!
Я понимаю, что сейчас не время настаивать на личном знакомстве, потому что ты занята
очень важным делом и не стоит тратить отведнное время, отвлекаясь на пустые встречи.
Вс что я могу сделать – немного подпитать твои силы.
Сделай так, чтобы мой сын не стал изгоем. Это прекрасная возможность и для тебя тоже –
после высказанного в прямом эфире отказа на его предложение, которого я тебе, скорее всего,
никогда не прощу (эта фраза была несколько раз зачеркнута, но я разобрала), ты сможешь по-
казать, что исправилась, что ты можешь действовать не хуже кисейской женщины, и способна
разобраться даже с самой сложной ситуацией.
Если что-нибудь понадобиться – обращайся.
Мама Парфена».
И все – ни имени, ни адреса. Впрочем, думаю, координаты в случае необходимости найти
не проблема, но она правильно сказала – не время.
Кстати, я не стала терзаться сомнениями и съела порцию присланной еды. И это был пер-
вый раз за долгое время, когда у меня не заболел живот. Не знаю, в чм причина, однако не-
вольное уважение к повару я испытала.
Вечером я вышла на крыльцо, смутно надеясь, что Парфен позвонит, но нет – тишина.
Видимо, занят или просто не может остаться один, потому что он не любит, когда наши разго-
воры слушают посторонние. А я ему звонить не могу, вот такая несправедливость.
Я уже смирилась с тем, что придтся просто идти и ложиться спать, не услышав челове-
ческого голоса, когда из-за дома выскользнула капсула, на которых перемещались кисейцы, и
гостеприимно откинула крышку. Судя по пустым внутренностям, автоматически настроенная.
– Айка, - голос Парфена, наверняка, запись, звучал тепло и печально. – Я хочу показать
тебе самое красивое место нашей планеты. Садись, маршрут я загрузил, полет займт всего
час, но зато увидишь то, за что мы ценим нашу связь с предками. Связь, которую не понимают
в Союзе. А ты поймешь, я уверен. Но сейчас не думай об этом, ни о чем не думай, просто
смотри. Это тебе мой подарок.
Конечно, я беспрекословно залезла в капсулу, села, пристегнулась и стала смотреть. Вна-
чале окна были замутнены и транслировали мне урок кисейской кулинарии, не знаю, кто под-
суетился его запустить. А когда через полчаса мы прилетели, куда планировалось, окна стали
прозрачными, чтобы можно было любоваться окрестностями.
С первого же взгляда мне захотелось вскрикнуть, настолько открывшийся вид был впе-
чатляющим, хотя кого можно удивить древними развалинами и деревьями? Оказалось, меня
можно. Очень даже.
Развалин было всего несколько – квадратные башни разной высоты, с квадратными окон-
ными промами, в которых пустые рамы без сткол, башни из мелкого кирпича цвета тмной
глины, углы которого со временем округлились. Обычные на первый взгляд здания, кропотли-
во и не очень ровно сложенные из кирпичиков, но чем-то неуловимым привлекающие вни-
мание. Такие крепкие, спокойные, уверенные… Капсула, как выяснилось, облетала какой-то
холм по кругу, благодаря чему картинка быстро менялась, и новая башня оказалась распо-
ложенной на участке прямо над пропастью. Причм в воздухе висел и сам участок, вроде тон-
кой тарелки, приставленной к скале. Да я на такой бы и одной ногой ступить не рискнула, а
уж строить огромную башню!
Капсула повернулась, уходя обратно в лес и я увидела дерево. А потом ещ одно. Собс-
твенно, мы летели по лесу, этакой увеличенной копии соснового – где лес без подлеска, с зем-
лей, усыпанной толстым слоем сухой хвои, а все деревья с голыми стволами изо всех сил тя-
нутся вверх. И вс они были большими, судя по тому, что капсула летела почти у поверхнос-
ти, а кроны располагались куда как выше.
Но именно эти деревья были просто огромными. Не все – всего несколько штук на фоне
остальных относительно обычных. Этакие застывшие великаны: ленивые, уставшие. Слегка
блестящая от времени, с дочиста вытертой корой древесина, свитая огромными узлами, даже
на вид крепкая и прочная, как башни, которые остались наверху. И каждое дерево - такая же